– Молодой человек, вы хотите его оттуда выпустить? – спросила она, брезгливо кивнув на переноску, когда Андрей поставил её на колени. – Да, – кивнул он, собираясь открыть дверцу. – Он устал там лежать. – Не вздумайте этого делать! – категорично заявила дама, выпучив глаза под очками. – Я кошаков на нюх не переношу, у меня на них аллергия. У него есть своё место, вот пусть там и сидит. Если бы я знала, что рядом со мной полетит человек с котом, я бы поменяла билет. Несмотря на то, что мне не понравился её выпад в мой адрес, я отнёсся к ней с пониманием. В конце концов, я не золотая монета, чтобы всем нравиться. Я тоже некоторых людей недолюбливаю. Взять хотя бы хозяйку Беллы: до сих пор не понимаю, чего она на меня взъелась и почему называет бродягой, если я домашний кот. Хорошо, что в зале аэропорта Максата рядом с нами не было таких капризных пассажиров. Я умудрился даже погулять вдоль окна и понаблюдать за самолётами, чем привлёк внимание темнокожего мальчугана лет пяти. Он сидел вместе со своей матерью, один в один похожей на него, чуть в стороне от Андрея. При виде меня мальчишка расцвёл, точно вишня в саду у дяди Вани, спрыгнул с сиденья и помчался ко мне. Я и мяукнуть не успел, как он бесцеремонно сгрёб меня в охапку и прижал к себе с такой силой, что мне показалось: ещё немного, и мои внутренности вылезут наружу. Увидев эту картину, его мать улыбнулась, покачав головой, поднялась с кресла и направилась в нашу сторону, говоря с ребёнком на непонятном языке и при этом активно жестикулируя. Судя по тому, как мальчик послушно поставил меня на пол, я понял – мать просила его отпустить меня. Услышав шум, Андрей вынырнул из смартфона и, заметив рядом со мной людей, нахмурился. – Сократ, иди сюда, – позвал он. Я сорвался с места и побежал к нему, спиной чувствуя на себе любопытный взгляд моего нового знакомого. Может, парень никогда котов не видел? – Ты уже нашёл себе друга? – спросил Колумб, погладив меня по голове, когда я запрыгнул на свободное кресло рядом с ним. – Мяу, – ответил я. Никого я не искал, он сам меня нашёл. Мать взяла мальчишку за руку и повела обратно. Тот шагал за ней, постоянно оборачиваясь на меня. Наверное, и правда не видел котов. А может, у меня за перелёт шерсть выпала или хвост отвалился – вдруг рисовое зёрнышко начало действовать? Эх, жаль, не во что посмотреться, хоть бы зеркало повесили в зале ожидания. Я принялся себя разглядывать, но вроде всё на месте. Прозвучавший под потолком голос заставил женщину снова подняться с кресла. Она надела мальчику на спину ярко-красный рюкзак, закинула на плечо объёмную сумку и, взяв ребёнка за руку, повела его в сторону выходов на посадку. Парнишка обернулся и помахал мне рукой, будто мы с ним и правда успели подружиться. Неважно, какой цвет кожи у ребёнка, – они все одинаково, без всякого стеснения проявляют эмоции. Ну захотелось парню стиснуть кота в объятиях, зачем же себе отказывать в удовольствии? Вот уж действительно, правильно говорят, дети – они и в Африке дети. Два часа в зале ожидания пролетели незаметно, и вскоре мы снова оказались в самолёте. Я еле выдержал ещё пять нескончаемых часов полёта, напрочь отсидел пятую точку и отлежал бока. Думал, у меня навсегда отпадёт желание путешествовать, пока мы добирались до острова Занзибар. В общей сложности наш перелёт из московского аэропорта до конечного пункта назначения, если верить Андрею, составил тринадцать часов. Вы только вдумайтесь! Это вам не полчаса проехаться на автобусе до супермаркета. У Петровича рабочий день длится восемь часов, а здесь – целых тринадцать. Получается, мы добирались до Африки почти две трудовые смены. Единственный плюс в длительном перелёте – я научился справлять нужду в унитаз. А как иначе, если нет лотка? Правда, пару раз чуть не свалился в него, когда самолёт попал в воздушную яму. Хорошо хоть Колумб придержал за загривок. До чего же недогадливые представители авиакомпаний, они ведь знали, что на борту полетит пассажир с котом. Я уж не говорю о лотке, но хоть бы цветочный горшок поставили где-нибудь в конце салона. Нет, о наших удобствах никто не думает. Ты уж прости, дорогой читатель, что я рассказываю тебе такие подробности, но, как говорится, из песни слов не выкинешь. С каким же облегчением я вздохнул, когда шасси самолёта коснулось взлётной полосы острова Занзибар. Ну, здравствуй, Африка, вот я и добрался до тебя. Надеюсь, ты окажешься гостеприимной. Глава 6 Возле аэропорта нас уже ожидало такси. Темнокожий водитель не стал выходить из машины, чтобы помочь загрузить чемодан, он просто открыл багажник изнутри. Действительно, зачем делать лишние движения, выбираться на жару из прохладного салона, ведь у пассажира есть и руки, и ноги – сам закинет вещи. В конце концов, не царское это дело. – Вылезай, дружище, ты свободен, – улыбнулся Андрей, он разместился на заднем сиденье и открыл мою камеру. – Мы на месте, так что теперь будешь передвигаться самостоятельно. Только от меня – ни на шаг. – Он пригрозил пальцем. – Помни: я за тебя несу ответственность перед твоей роднёй. Хм, мог бы и не предупреждать. Ты думаешь, мне охота потеряться где-то у чёрта на куличках? Сдаётся мне, отсюда до дома будет добраться сложнее, чем из космоса. Таксист, похожий на одного из тех мужиков в пледах, которых я видел на фотографиях в телефоне Колумба, с любопытством поглядывал на меня в зеркало заднего вида. Ещё один. Может, они и правда никогда не видели домашних котов? У них же своих полно, правда, они на порядок больше меня. Но какая, в принципе, разница, коты – они и в Африке коты. Любопытство всё-таки одолело водителя, он не выдержал и стал что-то спрашивать у Андрея на непонятном языке, очень похожем на тот, на котором говорил на МКС американский астронавт Джон[32]. Я совершенно не понимал, о чём речь, но, судя по тому, как водитель то и дело посматривал на меня, говорили обо мне. Пока они беседовали, я смотрел в окно, поставив передние лапы на резиновый ободок. Вдоль пыльных дорог тянулись ряды одноэтажных лачуг, больше напоминающих сараи, нежели человеческое жильё. Возле них стояли торговцы овощами и фруктами. С покупателями общались женщины, а мужики зависали в телефонах, сидя под зонтиками в тенёчке. Видимо, современные гаджеты – это болезнь не только жителей мегаполисов. По улицам шагали женщины в длинных разноцветных одеяниях, некоторые из них несли на голове корзины, тазики, а иногда даже вёдра. Причём тары не были пустыми. Я не понял: а руки им зачем? Это же какую мощную шею надо иметь, чтобы тащить на голове такие тяжести. С ума сойти! Я сразу догадался, что мы въехали в город, когда одноэтажные дома закончились и вдоль узких улочек потянулись обшарпанные многоэтажки. По-моему, эти африканцы совсем не знали про ремонт. А некоторые здания выглядели так, словно их построили ещё во времена Александра Македонского. Хотя, может, так и есть на самом деле. Среди старых, неухоженных домов изредка встречались красивые многоэтажные особняки с колоннами, над которыми нависали широкие балконы. Первые этажи зданий занимали сувенирные лавки, магазинчики, кафе, рестораны, повсюду стояли горшки с цветами. Уставшие пешеходы отдыхали, сидя прямо на тротуарах и привалившись к стенам домов, либо на ступеньках, вытянув вперёд ноги и заставляя других обходить их. Между ними с визгом носилась детвора. Несмотря на изнуряющую жару, город жил своей жизнью. Никогда прежде я не видел такого количества мотоциклистов, велосипедистов и старых, убогих автомобилей. Казалось, они дышат на ладан и вот-вот развалятся. Пыхтя и чихая, они медленно ползли по вымощенным камнем улочкам. Грузовики с открытым верхом везли пассажиров в кузовах. Среди этой рухляди, как яркое пятно, бросались в глаза дорогие машины, каких полно на улицах нашей столицы. Пока я глазел на город, такси остановилось у белоснежного здания, которое разительно отличалось от других домов и выглядело как конфетка в яркой обёртке. Скорее всего, это и есть наш отель. На острове блеск и нищета были в чересчур тесном соседстве. Но даже так город выглядел красивым и колоритным, во всей своей обшарпанности и старинности. Над тёмно-коричневыми дверями висела вывеска, на ней крупными буквами было что-то написано. Андрей вытащил из кошелька купюру и, сунув её водителю, что-то сказал. Я чуть не рухнул под сиденье, когда таксист взял деньги и с улыбкой от уха до уха произнёс: «Акуна матата». Если вы читали театральную историю обо мне[33], наверняка помните: я играл роль суриката Тимона, одного из героев мультфильма «Король Лев», в новогоднем спектакле для детей. А Лука, мальчик, игравший короля Симбу, исполнял песню из этого мультика – «Акуна матата». Андрей вышел, а я продолжал сидеть в машине, с недоумением глядя на водителя. Интересно, откуда он знает слова этой песенки? – Приятель, ну ты чего застыл? Выходи. – Колумб кивнул головой и, усмехнувшись, добавил, будто прочитав мои мысли: – «Акуна матата» означает «нет проблем». Я в курсе, что ты играл Тимона, читал в интернете статью о вашем спектакле и видел там твою морду. Кстати, события в мультфильме происходили именно в Африке. Конечно, я понимал, что это невероятное совпадение, но почему-то мне не верилось в его случайность. Поражённый до глубины души, я ещё долго пытался понять, почему оказался именно там, где жил мой сценический персонаж. Видимо, герой никак не хотел меня отпускать. Да, точно, от судьбы не уйдёшь. Андрей махнул рукой водителю, произнеся при этом непонятное слово «джамбо», и захлопнул дверь машины, после того как я выпрыгнул из неё. – Сократ, если честно, ты – вылитый Тимон, – рассмеялся он и направился в отель. Очень смешная шутка! Увидев нас, стоящий у отеля вооружённый охранник слегка кивнул. К моему огромному удивлению, сотрудники нисколько не удивились, когда мы с Колумбом вошли внутрь. Никто не начал кричать: «Вход в отель с котами категорически запрещён». По-моему, весь персонал был в курсе, что здесь будет проживать хвостатый постоялец. Щуплый темнокожий паренёк за стойкой администратора улыбнулся нам белозубой улыбкой и приветственно закивал, точно китайский болванчик. Миниатюрная женщина с раскосыми глазами в униформе горничной, проходившая мимо, тоже улыбнулась и помахала мне пальчиками, как старому доброму приятелю. И чего они так на меня реагируют? Может, на Занзибаре не принято держать домашних котов? По крайней мере, пока мы добирались до отеля, я не видел ни одного сородича на улице. А вдруг их съели дикие кошки? От этой мысли дрожь пронеслась по позвоночнику, как стадо блох. Пока Андрей оформлял номер, я подошёл к большому зеркалу у стены и наконец полноценно осмотрел себя со всех сторон. Усы, лапы, хвост – всё на месте. Только малость похудел – бока ввалились, даже шерстяной покров не скрывал моей худобы. А как тут не похудеешь? Я же практически ничего не ел тринадцать часов. Колумба хотя бы кормили, а для нас даже этого не предусмотрели. Он, конечно, делился со мной тем, что было в его пайке. Когда мы летели на первом рейсе, угостил меня кусочком курочки, а на втором положил в мою миску кусок сухой безвкусной трески. На улице уже стемнело, когда Андрей получил ключи от номера. Лифта в гостинице не оказалось, поэтому на четвёртый этаж мы поднимались по деревянной скрипучей лестнице. В отличие от таксиста, не пожелавшего помогать с багажом, служащий гостиницы взгромоздил себе на плечи чемодан Андрея и понёс его наверх, за что получил от Колумба купюру. Я всё замечаю, от меня ничего нельзя утаить. Разбазаривает деньги налево-направо! Разве можно быть таким неэкономным? А когда у нас закончатся финансы, на какие шиши он будет покупать мне корм? Вряд ли нам кто-нибудь даст денег. Тут народ сам такой небось: каждый день просыпается с утра и думает, чем семью кормить. Придётся на паперти стоять. Пока мы ехали в гостиницу, я видел несколько разных храмов. Тьфу ты, глупый кот. Нашёл о чём думать. Мысли материальны; чтобы ничего дурного не произошло, надо думать о хорошем. Даже песенка такая есть, правда, не знаю, кто её поёт: «О хорошем думать, о хорошем говорить, и любить, и верить, и любимым быть». Номер нас встретил освежающей прохладой. Я направился прямиком в комнату и с превеликим удовольствием растянул уставшее тело на разноцветном коврике. Колумб снял кроссовки, кинул на них носки и упал спиной на массивную кровать с резными столбиками и прозрачным балдахином сверху. Когда Катя была маленькой, мы с ней часто смотрели мультфильм про принцессу с золотыми волосами – так вот, у неё была точно такая же кровать. – Устал как собака, – сказал он в потолок, затем поднялся на локте и посмотрел на меня. – А ты чего развалился? Хочешь сказать, тоже устал? Ты же всю дорогу валялся в переноске, как бегемот! – Колумб звучно рассмеялся. Я поднял голову и оторопело уставился на него. Как не стыдно говорить такие вещи? Наверняка он думает, сидеть в клетке – это сплошное удовольствие. Посади тебя туда, ты через полчаса взвоешь: «Спасите, помогите, выпустите меня отсюда». Я бы тоже кричал, если бы мог. Но увы… – Ладно, приятель, не бери в голову, я пошутил, – извинился Андрей, поднимаясь с кровати. – Я в душ – и будем ложиться спать, завтра рано вставать. Хм, шутник, однако. Прежде чем отправиться в ванную, он достал из чемодана банку корма, по этикетке я сразу узнал – это была «Шеба». Надо же, какой предусмотрительный, из дома вёз для меня питание. И не поскупился, купил качественный продукт. Так уж и быть, прощу его за колкость в мой адрес. Он открыл крышку и понюхал корм. – Слушай, а пахнет вкусно. – Андрей выпятил нижнюю губу, покрутил тару в руках и прочитал надпись: – «Изысканное сочетание двух видов мяса в аппетитном желе». Хм, я бы тоже не отказался от такого блюда. Ещё один любитель кошачьей еды сыскался. Они что, сговорились с Петровичем? Помню, как тот намазал моим паштетом бутерброды для себя и хозяйки, когда они смотрели фильм в гостиной. Татьяна Михайловна, едва откусив кусочек, мгновенно заподозрила что-то неладное, а хозяин слопал – даже не поперхнулся[34]. Люди, у вас есть своя еда – вот и ешьте её, нефиг на нашу покушаться. Я настолько проголодался, что толком не ощутил вкуса – просто умял корм в три счёта. Пока ел, снова вспомнил художника Жору. Тот никогда не экономил на моём питании и всегда покупал исключительно «Шебу», когда мы возвращались после работы. Если вы не читали ту историю, поясню: Жора подрабатывал в электричках художником, рисовал шаржи, а меня брал с собой, поскольку я пользовался уважением среди пассажиров и многие просили изобразить их вместе со мной. Всё-таки замечательный он мужик[35]. Хотя, если говорить откровенно, все люди, с которыми мне когда-либо доводилось делить кров, были добрыми и отзывчивыми. Вот и Андрей оказался хорошим человеком. Увидев, что Колумб купил для меня дорогой корм, я ещё больше зауважал его. После ужина я снова вернулся на коврик и развалился на нём. Сил не было даже нормально умыться. Хоть и лежал в клетке целый день, а устал не меньше Андрея. Сквозь шум воды я слышал его негромкое пение, больше похожее на бормотание. Я пытался разобрать слова, но так и не понял, что он там мурлыкал. Пока он мылся, я закрыл глаза, собираясь вздремнуть, но только сон начал подступать, Андрей вернулся из ванной. – Сократ, перебирайся на кровать, будем вместе спать, – предложил он, вытирая голову полотенцем. А что, я парень негордый, меня не надо по сто раз упрашивать. На таком царском ложе всё-таки приятней спать, чем на полу, при условии, если Андрей не будет пинаться, как Димка или Петрович. Однажды мне довелось ночевать с хозяином в квартире его армейского друга в городе Мирный. Среди ночи я подумал, что меня кто-то душит, а оказалось, он положил на меня свою ногу и придавил к дивану[36]. – Кондиционер придётся выключить, ещё не хватало заболеть – тогда всё путешествие пойдёт насмарку, – сказал он и, направив пульт на устройство под потолком, нажал на кнопку. Андрей открыл окно, впустив в комнату звуки ночного города, и вернулся на кровать. Он положил меня под бок и, несмотря на шум, доносящийся с улицы, уснул, едва его голова коснулась подушки. Извини, приятель, хороший ты парень, но лежать с людьми в обнимку я не могу. Уж больно горячие вы. Я выбрался из его объятий и устроился с другой стороны кровати, на всякий случай подальше от него. Пока я ещё не знал, на что он способен во сне. За окном грохотали одинокие автомобили, откуда-то доносились еле уловимые звуки музыки, где-то слышался заразительный женский смех, ему вторил раскатистый мужской, скутеры один за другим проносились на скорости, нарушая хрупкую тишину ещё не уснувшего города. Слушая тихое сопение Колумба, я ещё какое-то время думал о жизни. До чего порой непредсказуемые фортеля выкидывает судьба-фантазёрка. Интересно, что в этот раз она уготовила для меня? Сдаётся мне, что не просто так я оказался на этом острове. Мысленно я попросил её быть снисходительней. Я должен во что бы то ни стало вернуться домой, там меня ждёт семья. Хоть они и не покупают мне дорогих кормов, всё же я люблю их всем своим кошачьим сердцем. Надеюсь, это взаимно. Судя по тому, как они пришли на премьеру спектакля, в котором я играл, между прочим, главную роль, я понял: я небезразличен им[37]. Думаю, нет смысла гадать о том, что меня ждёт в Африке. Будь что будет. С судьбинушкой не поспоришь, от неё не убежишь и не спрячешься. Она круче Шерлока Холмса – из-под земли достанет. Я вспомнил свою ненаглядную, нашу долгожданную встречу после моей театральной командировки и первую ночь на моём диване, наши прогулки по крышам домов. С этими приятными мыслями я провалился в глубокий сон. * * * И куда, вы думаете, мы отправились в первый день нашего пребывания на острове? Я надеялся, что мы поедем на белоснежные пляжи, которые я видел на картинках в смартфоне Андрея, или отправимся в саванну знакомиться с дикими животными. Ничего подобного не произошло. Мы пошли в гости. Ни за что не догадаетесь, к кому. Ладно, не буду томить, скажу сразу: к Фредди Меркьюри. Уверен, вы сейчас подумали: «Сократ с африканского дуба рухнул». Клянусь, я не падал и головой ни обо что не бился. Конечно, мы пошли не к Фредди лично – к сожалению, его уже нет в живых, – а в его дом-музей. Если честно, я не знал, кто это такой, пока Андрей не просветил меня. – Кот, хватит валяться, вставай! – бодрым голосом разбудил меня Колумб, расхаживая по номеру в камуфляжных шортах, в белой футболке и кедах на босу ногу. Носков, что ли, у него нет? И когда он успел одеться? Видимо, под утро я крепко уснул. – Ты что, спать сюда приехал? – спросил он. Ага, поспишь тут. – Мяу, – недовольно ответил я, имея в виду, что полночи глаз не мог сомкнуть из-за местных петухов. Они точно с ума посходили, начали свой концерт, когда на улице едва забрезжил рассвет. От их криков я подскочил, как ужаленный, и несколько минут соображал, где нахожусь. В тот момент я даже подумал, будто снова оказался в сарае у соседа Николая, а за стеной надрывается задира Макгрегор. И только когда осмотрелся и увидел на кровати Колумба, вспомнил, что мы в Африке. Видимо, местные певцы ему тоже мешали спать, он переворачивался с боку на бок, то и дело тяжело вздыхая. На всякий случай я отодвинулся подальше от него – ещё не хватало получить пяткой в лоб. А неугомонные артисты, перекрикивая друг друга, горланили так, словно хотели разбудить всех жителей острова. Оказывается, на Занзибаре живут не только дикие звери, но и самые обычные петушиные теноры. Ближе к утру, когда на улице полностью рассвело, в соборе, который виднелся из нашего окна, начал бить колокол. Ещё лучше! Шум стоял – хоть уши затыкай. В это время петушиный оркестр смолк в одночасье, будто невидимый дирижёр взмахнул палочкой, давая команду прекратить концерт. До чего же хитрые птицы: цели своей добились, всех разбудили, а сами, видимо, пошли спать. Пока гремел колокол, Колумб ворочался на постели, в конечном итоге не выдержал, встал и, буркнув под нос: «Чокнутые птицы», – закрыл окно и задёрнул плотные шторы. Нельзя сказать, что в комнате стало тихо, как на подводной лодке. Деревянные оконные рамы плохо защищали помещение от шума с улицы, но всё равно так было гораздо лучше, чем с открытым окном. Чертыхаясь, Колумб вернулся на кровать, ещё какое-то время покрутился, но потом всё же уснул. Я тоже задремал и проспал до того момента, когда он разбудил меня. Вот тут я и узнал, куда мы собрались. – Как думаешь, куда мы сейчас с тобой пойдём? – спросил Колумб, загадочно поиграв бровями, и ответил, так и не дождавшись моего «мяу»: – В музей к Фредди Меркьюри. Знаешь, кто это такой? Конечно, я же целыми днями изучаю «Википедию». Он вытащил из небольшой сумки фотоаппарат, навёл его на меня в тот момент, когда я широко зевнул, и несколько раз щёлкнул затвором. – Этот парень был знаменитой рок-звездой из легендарной группы Queen, – объяснил Андрей, рассматривая на маленьком экране фотоаппарата то, что получилось. – Он родился на этом острове в далёком 1946 году, когда ни тебя, ни меня ещё не было в проекте. – Он с улыбкой посмотрел на меня и подмигнул. – Правда, тогда его звали Фаррух Булсара. До восьми лет он жил в городе Стоун Таун, то есть здесь, где мы сейчас с тобой находимся, а потом родители отправили его учиться в Индию. В школе он отказался от своего имени и стал называть себя Фредди Меркьюри – и уже там начал проявлять большой интерес к музыке. Хм, видимо, парень и правда оказался талантливым, если умудрился покорить мир, родившись на крошечном острове в Индийском океане. – Пошли! – Колумб кивнул в сторону двери, засунул фотоаппарат в рюкзак и закинул тот на плечо. – Только сначала нам нужно позавтракать. Я голодный, как царь зверей.