Он все-таки галантно проводил меня до дверей отделения и пожелал удачи. Я бы предпочла, чтобы бог послал мне разума разобраться во всей этой темной истории с адвокатом, бухгалтером и исчезнувшей запиской. Несомненно, что-то здесь было нечисто, но мне никак не удавалось понять — что. Решив, что пришла пора вынести это дело на общее обсуждение, я поехала в редакцию. Глава 5 В моем кабинете собрались все сотрудники нашего немногочисленного коллектива: мой заместитель Сергей Иванович Кряжимский, фотограф Виктор, семнадцатилетний Ромка, исполняющий обязанности курьера, Маринка и, естественно, я. Маринка сварила великолепный кофе на всех, и коллеги с дымящимися чашечками в руках выжидающе поглядывали в мою сторону в надежде услышать что-то экстраординарное. Но я и сама не была уверена в том, представляет ли моя информация реальную ценность, и сразу же честно об этом предупредила. Коллеги отнеслись ко мне снисходительно и предложили перейти от предисловий к сути дела. Тогда я рассказала во всех подробностях, каким образом познакомилась с гражданкой Самойловой и какие сомнения меня одолевают. Когда рассказ подошел к концу, я сделала небольшое пояснение: — Боюсь, что профессиональная привычка искать повсюду преступный умысел сыграла со мной злую шутку, и теперь я пытаюсь записать в преступники невинного человека, хотя, кроме туманных подозрений, у меня ничего нет. Поэтому мне хочется выслушать ваше непредвзятое мнение, которое было бы основано только на фактах. Хорошо, что никто из вас не сталкивался с объектом моих подозрений, потому что, откровенно говоря, гражданка Самойлова — человек достаточно неприятный и расположения к себе не вызывает… Так что вы обо всем этом думаете? Коллеги в ответ на это только озадаченно переглядывались. Наконец заговорил Сергей Иванович Кряжимский. Обычно он, как самый старый и опытный сотрудник, высказывался последним, но теперь, видя, что остальные находятся в затруднении, решил взять инициативу на себя. Говорил он, как всегда, витиевато и обстоятельно, выстраивая факты в логическую цепочку. — Позвольте, я выскажу свое мнение, Ольга Юрьевна! — начал он. — Во-первых, мне понятны ваши сомнения, поскольку они хорошо знакомы и мне самому, и, думаю, любому из нас. Профессия на каждого накладывает отпечаток, и, в той или иной степени, каждый из нас склонен искать, как говорится, черную кошку в темной комнате, где ее, возможно, и нет… Наверное, эта избыточная подозрительность может показаться со стороны неоправданной и смешной. Но у медали есть и другая сторона. Именно эту сторону называют интуицией. Интуиция не возникает на пустом месте, поверьте мне! Она складывается по крупинке на основании профессионального и жизненного опыта — это не простые догадки и озарения. Наверное, все могут привести пример, когда интуиция указывала правильный путь, верно? Поэтому я склонен относиться серьезно к тому, что подсказывает интуиция. То же самое и в данном случае. Ведь подозрения у Ольги Юрьевны появились отнюдь не потому, что ей не понравилась личность незнакомой женщины. Эти подозрения возникли на основе интуитивного анализа фактов. Давайте же пристальнее рассмотрим эти факты. Что мы имеем? Во-первых, преступление — ограблена квартира адвоката Григоровича. Преступник неизвестен. Также неизвестно, кто навел его на эту квартиру. Во-вторых, появляется женщина, в сумочке которой обнаруживается адрес адвоката. Сам факт ничем не примечателен, но прошу обратить внимание, что адвокат незнаком с этой женщиной и она, похоже, его тоже не знает. Тем не менее зачем-то хранит у себя его адрес. — К тому же Григорович сейчас не практикует, — вставила я. — Это представляется мне не столь существенным, — заметил Кряжимский. — Гораздо важнее то, что к этому времени адвокат уехал из города вместе с семьей. В квартире никого нет… Кстати, вы обратили внимание, Ольга Юрьевна, как выглядел листок бумаги с адресом — он был потрепан или… — Нет, бумага была совсем свежей, — сказала я. — Не похоже, чтобы ее долго таскали в сумочке. — Вот видите! — обрадовался Кряжимский. — Итак, адвокат уехал, а женщина, которая с ним незнакома, кладет в сумочку записку с его адресом и ночью идет на другой конец города, где ее неожиданно сбивает машина… — Машина, кажется, здесь ни при чем, — сказала я. — Это некий посторонний элемент — эдакий дух из машины, извините за каламбур. — Возможно, — откликнулся Кряжимский. — Но было бы неплохо побеседовать с водителем, совершившим наезд. Подозреваю, что нам удалось бы узнать кое-что интересное. К сожалению, вряд ли это представляется возможным — скорее всего, водитель находится в заключении… — Можно попробовать, — сказала я. — Обратиться прямо к начальнику УВД — надеюсь, он не откажет нам в таком пустяке. — Хорошо, пока вынесем водителя за скобки, — наклонил голову Кряжимский. — Посмотрим пристальнее на женщину. С тяжелыми травмами она попадает в больницу, но тем не менее находит в себе силы переживать за старенькую сумку, в которой самое ценное — паспорт, не так ли? Пожалуй, немного странно для человека, прикованного к постели, вы не находите? — Разные бывают чудаки, — заметила философски Маринка. — Это верно, — согласился Кряжимский. — Но обратите внимание: проходит неделя, и женщина уже гораздо спокойнее относится к своему имуществу — она больше не прижимает сумочку к сердцу и даже позволяет ее осматривать постороннему человеку. Что же изменилось за эту неделю, спрашиваю я. А вот что: записка с адресом адвоката исчезла из сумочки, а адвокат был ограблен. — Значит, вы тоже видите связь между этими событиями? — спросила я. — А как же не видеть, дорогая Ольга Юрьевна! — с чувством сказал Кряжимский. — По-моему, это просто очевидный факт! И в его пользу говорит то обстоятельство, что, избавившись от листка с адресом, женщина стала весьма бурно реагировать на любые упоминания о нем. Не было адреса — и все тут! Лежа в палате, она не могла знать, что адвоката ограбили. Почему же такая реакция? Остается одно: она заранее обо всем знала. — Смелый вывод! — заметил молчавший до сих пор Виктор. — У кого-нибудь есть другие соображения? — вежливо спросил Кряжимский. — Я с удовольствием их выслушаю. — Больные часто ведут себя странно, — сказал Виктор. — Поведение Самойловой не кажется мне странным, — возразил Кряжимский. — Напротив, оно на редкость последовательно — единственное, чего добивается эта женщина: чтобы про злосчастный адрес поскорее забыли. В случае с самим Григоровичем результат получился блестящим. Наша Ольга Юрьевна оказалась более упорной, но даже и она испытывает определенные сомнения… А главное — Самойлова избавилась от опасной бумажки… — И куда она ее дела? — спросила Маринка. — Она же с постели встать не может! — Она ее съела! — объявил Ромка. Кряжимский покачал головой. — Ничего подобного, — сказал он. — Позволю себе предположить, как все было на самом деле… Мне кажется, что Самойлова и является тем человеком, который навел вора на квартиру Григоровича. Раздобыв информацию об отъезде адвоката и его адрес, она отправилась на встречу с грабителем. В качестве гипотезы можно даже предположить, что этот грабитель проживает где-то поблизости от места аварии. Из вашего рассказа, Ольга Юрьевна, следует, что произошло это в 1-м Горном тупике… Практически там только одна дорога, никуда не свернешь… Поэтому я и думаю, что грабитель проживает где-то там. Или проживал, так будет точнее. Встретиться они должны были ночью, чтобы Самойлова не попалась никому на глаза. Однако с ней случилось несчастье, и преступнику пришлось самому разыскивать ее. Думаю, через день-другой ему это удалось. Он навестил женщину в больнице и забрал у нее записку с адресом. Затем он ограбил квартиру адвоката и скорее всего теперь залег на дно. Вряд ли он еще раз появится в больнице, тем более что Самойлова не представляет сейчас для него интереса. — Непонятно, а где она разузнала про адвоката? — задумчиво произнес Ромка. — Может, она рядом живет? — Живет она совсем в другом районе, — сказала я, — да и работает, судя по записи в истории болезни, на хлебозаводе бухгалтером. В общем, в огороде бузина, а в Киеве дядька… — Все равно, какая-то связь непременно должна быть, — заявил Ромка. — Предлагаю спросить эту тетку обо всем напрямик! Мы застигнем ее врасплох, и она сразу расколется, вот увидите! — Ну что за жаргон, мальчик! — капризным голосом сказала Марина. — И неужели у тебя хватит совести мучить больную женщину? — Мы не будем ее мучить, — покраснел Ромка. — Спросим, и все! — Один раз уже спросили, — скептически заметила я. — Теперь она нас просто пошлет. Да еще и жалобу напишет — одной левой. — А если она ни при чем? — холодно добавил Виктор. — Мы будем иметь весьма бледный вид. — Лично мне представляется, что поиск следует вести по следующим направлениям, — сказал Кряжимский. — Хлебозавод, больница, адвокат. Ну, и плюс еще водитель. Но это больше для очистки совести. Скорее всего наезд произошел случайно. — Вы забыли упомянуть 1-й Горный тупик, — напомнила я. — Верно, — смутился Кряжимский. — Хотя это самое слабое место. Преступник, как я полагаю, вполне мог сменить место жительства. Хотя наведаться, конечно, туда тоже не помешает. Только это нужно сделать тонко, чтобы никто не догадался, будто мы кого-то ищем. — Я могу поспрашивать, не сдает ли кто в том районе квартиру, — сказал Виктор. — Что ж, это хороший предлог, — согласился Кряжимский. — А в больнице нужно выяснить, кто навещал Самойлову в первые дни после госпитализации. — Они обещали сделать это дня через три, — сказала я. — Хорошо бы еще раздобыть фотографию этой женщины, — задумчиво произнес Кряжимский. — Наверное, Виктор мог бы это сделать? — Виктор, положим, и смог бы, — возразила я. — Объект для съемки самый подходящий — главное, все время на одном месте. Но толку от этого будет немного — Самойлова сейчас выглядит так, что ее и родная мама не узнала бы. — Жалко! — сказал Кряжимский. — И ведь Григорович тоже не узнал Самойлову? — Не узнал, — покачала я головой. — Во всяком случае, на его лице ничего такого не отразилось. Но я собираюсь еще раз с ним встретиться и уточнить подробности. Правда, хочу переждать некоторое время — сейчас он слишком зол на меня… Начну с хлебозавода. Самойлова — женщина одинокая, и рабочий коллектив — ее единственная семья. Что-то они должны знать о ее личной жизни… — А если просто рассказать все, что мы знаем, следователю? — неожиданно предложила Маринка. — Пусть он и занимается этой Самойловой! — Ничего себе! — возмутился Ромка. — Ольга Юрьевна напала на след, а ты хочешь, чтобы этим воспользовались другие! Мы сами распутаем это дело — не впервой! Запальчивость Ромки выглядела немного забавно, но в душе я была с ним согласна. — Милиция ловит грабителя, — сказала я. — У нее осведомители, собаки, эксперты и прочее. У нас только записка, которая к тому же бесследно исчезла. Вряд ли следователя сильно обрадует этот факт. Ему подавай то, что можно подшить к делу. Полагаю, никому не повредит, если мы будем параллельно вести свое расследование. В конце концов, как правильно говорит Ромка, оно у нас не первое, и мне вовсе не хочется никому его уступать! — А если эта Самойлова вовсе и ни при чем? — сказала Маринка. — И окажется, что мы сели в лужу? Зачем это нам надо? Иногда на Маринку нападали приступы совершенно необъяснимого скептицизма. Наверное, все дело было в том, что чисто женские инстинкты превалировали в ее душе над охотничьими, а настоящего папарацци без этого не бывает. — Если сядем в лужу, это будут только наши проблемы! — сердито ответила я. — Но часто ли нам приходилось в нее садиться? — Когда-то же надо начинать, — невозмутимо возразила Маринка, пожимая плечами. — На вашем месте я оставила бы бедную женщину в покое. Ей и без того тошно… У меня дядька лежал два месяца с переломом. Так через две недели он настолько озверел, что кидался на любого, кто подходил к его кровати… — Никто не собирается мучить женщину, — возразила я. — Пусть себе лечится, мы будем искать записку. — То есть прошлогодний снег, — уточнила Маринка. — Как говорит физика, материя не возникает из ничего и никуда не исчезает, — сказала я. — Какой-то след все равно есть. И вообще, подруга, не доставай меня своими сомнениями — у меня и своих хоть отбавляй! — Все равно ничего интересного у нас сейчас на примете нет, — вмешался в наш спор Кряжимский. — А это дело обещает закрученный сюжет и эффектную развязку. Ну, а уж если не судьба… — он развел руками. — Лично я считаю, что во всей этой истории что-то есть. — Тогда будем считать дискуссию законченной, — решила я. — Поступим следующим образом: я прямо сейчас наведаюсь по месту работы Самойловой, Виктор завтра с утра прогуляется до 1-го Горного тупика, а вас, Сергей Иванович, я попрошу связаться с пресс-центром УВД, чтобы получить информацию о сходных ограблениях квартир… Сергей Иванович деловито кивнул, а пылкий Ромка вскричал: — Ну конечно, а я как всегда остался без дела! — У тебя все еще впереди, мальчик! — злорадно произнесла Маринка. — Какие твои годы! Маринка обожала поддразнивать нашего курьера, хотя он и не заслуживал тех насмешек, которые она периодически обрушивала на Ромку. Несмотря на все издержки, связанные с молодостью, Ромка был далеко не глуп, решителен, а главное, всегда готов принять участие в любом расследовании, жертвуя свободным временем и прочими радостями, на которые так падки молодые люди. Порой мне намеренно приходилось удерживать его от чрезмерной активности. Как-никак он был несовершеннолетним, а я несла полную за него ответственность. — Не огорчайся, — посоветовала я ему. — Несмотря на вульгарную форму изложения, Маринка в чем-то права. Твое дело от тебя не убежит. А сейчас, сам видишь, твоя помощь не требуется. Но ведь расследование только начинается… «И неизвестно, чем закончится», — хотелось добавить мне, но я посчитала, что это будет уж чересчур. Все-таки даже Кряжимский не оспаривал моих подозрений, а это кое-что значило.