Прикусила губу и потупила взгляд, обдумывая слова отца. Он прав, не так давно мы с Риганом побывали у поместья Линетти и поднялись на проклятый холм, где все случилось. Я прекрасно помню, как звала бездна под обрывом, и как в груди все холодело от одной только мысли, что сорвусь и полечу вниз. И даже река, что ждала внизу, не спасла бы от верной гибели. Для меня до сих пор оставалось загадкой, почему, сбегая от Тьмы, не умерла после падения? – Я поймал тебя в стазис, – вкрадчиво пояснил маг. – Пряча истинное лицо под иллюзией, перенес тебя в академию. Если бы не я… – То я бы никогда не испытала весь этот ужас! – выпалила разгоряченно и сжала ладони в кулаки. – Я знаю, почему чары крови раскололись! Это ты натравил на меня Тьму! Отец задумчиво хмыкнул, и это разозлило еще больше. Его непринужденность и расслабленность бесили. Меня трясло от гнева, а ужасы пережитого не отпускали из своих когтистых лап. – Я поражен, что ты сумела узнать так много, – с гордостью сказал маг. – Даже легионеров и следователей, которые взялись за дело твоего обращения, удалось обвести вокруг пальца и обмануть иллюзиями. Как просто ему все далось! Как легко отец сумел обойти правосудие и скрыть свое преступление! А все благодаря артефактам, способным отвести глаза и затуманить разум. – Так ты можешь управлять Тьмой? – спросила, вспомнив о своем обращении. – Это возможно? Маг качнул головой и сцепил руки в замок позади спины. – Глядя на тебя, вижу, что это возможно, – ухмыльнулся он. – Ну а я… Нет, Аста. Я не могу управлять этой материей, я лишь заключил ее в сосуды, используя гору артефактов стягивания и запечатывания. Если бы не иллюзии в тот вечер, когда мне удалось заманить тебя в поместье, ты бы увидела, что твоя Тьма пряталась не в мальчике, а в обычной склянке, которую в нужный момент я разбил заклятием. – Как Тьма обошла мою защиту? – не позволила увести тему и продолжила задавать вопросы. – Ты подмешал куда-то мою кровь? Или хватило твоей? – едким тоном сыпала один вопрос за другим. С каждым словом злилась все больше и была готова вот-вот взорваться. – Все гораздо сложнее, Аста, – устало отозвался отец и тяжело вздохнул. – То, что ты зовешь Тьмой, искусственно создали мы с твоей мамой. Это признание вышибло из легких воздух с такой силой, что перед глазами помутнело. Ярость потухла, остались только боль и непонимание. Я растерянно покачала головой и отшатнулась. – Ты врешь, – сказала, неестественно засмеявшись. – Шутишь! Но я чувствовала, что отец со мной честен, и это сводило с ума. – Это была идея Фриды. Она хотела создать идеальную магию. Ту, которая не будет истощаться, которую можно черпать из мира и собственных чувств. – Он запрокинул голову к потолку, поджал губы и шумно вздохнул, успокаиваясь. Упоминание мамы приносило боль нам обоим. Нам не хватало ее, но мы никогда не говорили об этом. Каждый тосковал в одиночестве, по-своему побеждая невыносимую, грызущую печаль. – Она придумала формулы, – потускневшим голосом продолжал отец. – Рассчитала все до мельчайших деталей. Это было безумством, но ради твоей матери я был готов пойти на все. – Ты бросил нас, – напомнила, сдерживая подступающие слезы. Однако отец мой выпад проигнорировал и продолжил рассказ: – Мы годами ставили тайные эксперименты. Добывали источники сил у самых могущественных духов и демонов, соединяли эти сущности в одно. Но для того чтобы наше достижение мог использовать человек, нужна была последняя составляющая… – Кровь, – догадалась, вспомнив о том, как легко Тьма ломала мои защитные чары. – Твоя или мамина? – Нас обоих. – Печаль заставила голос отца потускнеть. – И в этом, похоже, была наша ошибка. Я затаила дыхание и прижала ладонь к груди, надеясь унять обезумевшее сердце. Оно с силой билось о ребра, кровь гремела в висках, пока ожидала новых признаний отца. – Фрида решила первой испытать на себе наше изобретение. Я уговаривал твою мать остановиться, найти кого-то другого, но она была непреклонна и бесконечно уверена в том, что мы создали нечто совершенное. Я не смог ей помешать, а то, что получилось в итоге… – Она стала первой темератой, – бесцветным голосом обронила я, а отец, прикрыв глаза, согласно опустил голову. – Мы сразу поняли, что совершили ошибку. Фрида не могла контролировать новую магию. Эта, как ты говоришь, Тьма, убивала ее очень быстро. – И ты, зная это, бросил нас! – снова взялась за свое, изнемогая от болезненной тоски. Он коснулся ладонью лба, пряча уродующую лицо печаль. Поник, ссутулился… – Я никогда не бросал вас, Аста. Да, меня не было рядом, но только потому, что искал выход. Я объездил все академии Империи, связался с лучшими чародеями и учеными. Но что они могли знать? Мы с Фридой сами создали свою погибель и даже не догадывались, когда и как все закончится. Я понятия не имел, с чем борюсь. Злость все еще бурлила в груди, бессилие рождало слезы, которые едва могла сдержать. – Я сам искал новые формулы, придумывал заклятия, чтобы спасти твою маму. Объездил полмира и ненавидел себя за то, что допустил случившееся. За то, что не могу победить эту скверну. – Он с силой стукнул кулаком по каменной стене, а я отпрянула. Спиной наткнулась на ржавые перила винтовой лестницы и только тогда поняла – мы в заброшенной башне астрологов. Башню давно опечатали, запретили студентам здесь появляться, но, несмотря на все угрозы, сюда продолжают ходить, а руководство, имея и более важные проблемы, продолжает на это закрывать глаза. Поэтому охотники регулярно наведываются сюда за острыми ощущениями, а темераты – чтобы сделать последний в жизни шаг. – Мне казалось, я был близок к созданию правильного заклятия, – продолжал рассказ отец, и я не смела его перебивать. – Готовился его применить, даже начертил нужные руны в зале и спрятал их под ковром… Этот пентакль я хорошо помнила. Тогда, в самый страшный день моего детства, это заклинание по счастливой случайности спасло мне жизнь. Ребенком я недоумевала – зачем кто-то вывел руны прямо посреди комнаты? Теперь все постепенно вставало на свои места, но пока еще не укладывалось в голове. – Однако мне не повезло. Фрида нашла мои записи. Наверное, хотела помочь в составлении заклятия, но руны сработали, едва твоя мама их прочла. Заклинание должно было изгнать Тьму и запечатать ее внутри магического круга, но что-то пошло не так. Воспоминания в красках стояли перед глазами. Я будто снова переживала тот ужасный момент обращения моей мамы, но теперь уже видела в происходящем не случайность, не рок судьбы, а закономерность. Жестокую и расчетливую. – Светлое заклинание подчинило светлую сущность. Поэтому изгнание сработало, но не так, как я того ожидал, а с точностью наоборот. Тело Фриды покинула не Тьма, а ее душа. И именно она оказалась запечатана в том магическом круге. Сердце лизнул ужас, а по коже поползла морозная корка страха. Слова отца потрясли, и я не понимала, как теперь относиться к правде. Всю жизнь я думала, что моей маме просто не повезло. Но теперь видела: у всего была своя причина – плата за силу и власть, которую так желали заполучить мои родители. – Я пришел слишком поздно, – слабо, почти шепотом произнес отец, и впервые за долгие годы я испытала к нему сочувствие. Уверена, мы думали об одном и том же, видели одинаковые воспоминания: истерзанное тело инфекта в магическом круге, возле которого сидела я, умоляя маму вернуться. – Я никогда не бросал вас, Аста, – снова повторил он. – Я делал все, чтобы спасти твою мать. А потом – чтобы защитить тебя. Если бы наши с Фридой наработки раскрылись, в опасности были бы не только мы, но и ты. Наша дочь. Поэтому я отдал тебя в пансион и на всякий случай наложил заклятие немоты, и если бы ты попыталась, то не смогла бы рассказать о своем происхождении. Чтобы спрятать тебя, заменил документы… – Это был не ты, – процедила сквозь зубы. – Признайся, тебе помогал господин Дагер. Отец умолк в изумлении и замер. Спустя пару мгновений его оцепенение спало, и он даже присвистнул: – Не думал, что ты и об этом узнаешь. Не стала никак комментировать эти слова и тут же задала новый вопрос: – Господин Дагер знал о том, что вы натворили? Он знал о ваших экспериментах? – Почему тебя это интересует? – Уголок его губ дернулся, бледные глаза нехорошо сверкнули. – Отвечай. Моя серьезность отца рассмешила. Он запрокинул голову и улыбнулся сам себе, тихо хохотнув. Я чувствовала, что снова начинаю злиться. Кончики пальцев знакомо покалывало, но я больше не боялась этого темного зова. Нахмурилась и шагнула навстречу отцу, отчеканив: – Отвечай! Замерла, с изумлением обнаружив, что за один шаг пересекла половину комнаты. Ощущения при этом были странные. Словно я рассыпалась тенью в одном месте и заново материализовалась из мрака в другом. Это открытие заставило меня отпрянуть от отца, что оказался лицом к лицу со мной. Он тоже выглядел удивленным, но был готов прямо сейчас восторженно зааплодировать. – Невероятно! – выдохнул он. – Это действительно очень мощная магия… Не позволила себе расслабиться и отвлечься. Подняла глаза и вновь спросила: – Господин Дагер знал о том, что вы натворили? Говори! – Он не знал, – неохотно ответил отец. – Я соврал ему, что все это – странная случайность. Попросил спрятать тебя, ведь меня и Фриду могли обвинить. Киан даже не догадывался, что эти обвинения были бы вполне заслуженными… Признание отца почему-то заставило выдохнуть с облегчением. Я была рада, что господин Дагер в этом деле не замешан и помогал мне не для того, чтобы скрыть общее преступление. – Почему он позволил тебе стать ректором? – Потому что я не врал, что попытаюсь найти способ победить Тьму. А где еще искать, если не среди охотников? – Среди охотников, которых ты сам обращал в темератов. В этом заявлении не была до конца уверена, а потому очень удивилась, когда отец не стал отрицать: – Первыми зараженными были не охотники. Я хотел проверить, как Тьма будет влиять на других людей. Вдруг не повезло только Фриде? Мне нужно было понимать, с чем имею дело. – Ты хоть осознаешь, какую эпидемию запустил? – выкрикнула с яростью и крепко стиснула челюсти, чтобы с губ не сорвалось какое-нибудь разрушительное заклятие. Не хватало еще убить ректора, случайно вышвырнув его из башни. – Понимаю, – в голосе послышалось легкое сожаление, но со следующими словами оно тут же рассеялось. – Но я делал все ради любви. – Ради любви? – опешила я. – Ради любви ты рушил другие семьи? Выносил смертный приговор сотням людей? Рисковал не только собственными студентами, но и дочерью?!