Риган проигнорировал едкий тон и непринужденно зашагал рядом, подстраиваясь под мой темп. – Разве джентльмен не может просто так проводить леди? Я цокнула языком, закатила глаза, но все же не смогла сдержать улыбку. Такой Риган был мне знаком – мастер флирта и неразборчивых комплиментов. Однако я не стала обманываться его известным приемом. – Да ладно. Так и скажи, что не хочешь потерять темерата еще до начала практики. Все еще думаешь, что могу сигануть с башни? Риган кашлянул, будто подавившись воздухом, и прижал крепко сжатый кулак к губам. До следующего поворота коридора он шел молча. – Аста, – наконец уронил он, когда мы вышли к безлюдному переходу, ведущему к корпусу темератов, – зачем ты говоришь такие вещи? – Какие? – развела руками и вскинула брови. – Хочешь сказать, я не знаю статистику? Самоубийства среди темератов случаются нечасто, но и не так уж редко, чтобы этот факт ректору удалось замять. Риган резко остановился, преградив мне путь. Я с вызовом взглянула на него и попыталась обойти. Однако он уперся ладонями о стену, поймав меня в ловушку. – Это не шутка. – Дыхание охотника защекотало висок, а я попыталась поднырнуть под его руку. Он легко поймал меня за запястье и развернул лицом к себе. – Я и не пытаюсь шутить, Риган, – сказала твердо и высвободилась из его некрепкой хватки. – Как и не собираюсь кончать с собой. Его взгляд подернулся туманной дымкой тоски, и я отшатнулась. Меня пугали эмоции, что читались на лице парня. Я не понимала их, а потому боялась. – Я хочу жить, понимаешь? – Но при этом твои успехи на занятиях стремительно пробивают дно, – подловил Риган, а я опешила. – Откуда ты… – Ректор Френель подошел ко мне на балу. У нас завязалась беседа о практике и темератах. Пока Риган распинался о том, что у ректора, разумеется, есть оценки всех студентов, я гневно скрипела зубами. Пыталась скрыть ярость и хлопала ресницами, слушая охотника. Вот почему, когда надо, отец игнорирует меня? А когда лучше бы держаться подальше, лезет в мои дела со всей прытью?! – Понимаешь, он ведь не просто так запомнил именно твой табель, – настаивал Риган. – Ты совершенно не стараешься на занятиях. К тому же сбежала с бала прямо у меня на глазах. Что еще я мог подумать? Уж точно не то, что ректор знает мои оценки по причине кровного родства. Я смиренно слушала Ригана, который повторял уже до тошноты надоевшие слова преподавателей. О смирении. О гармонии. О надежде. Слушала и не понимала, почему его это так заботит. А то, что Риган переживает совершенно искренне, не вызывало сомнений. Это там, у демонова барьера, он мне солгал, сказав, что счел мой уход подозрительным. Но сейчас он был до глубины души уверен – меня убивает Тьма и глухое отсутствие контроля. – Я делаю все, что могу, – выдохнула как можно спокойнее. – И я правда хочу жить. Делаю все для этого. – Недостаточно, – качнул головой Риган, а его взгляд уперся в бархатку на моей шее. Я не стала спрашивать о цвете камня в артефакте. И так чувствовала бурлящую Тьму. Риган зашагал дальше по коридору, и я двинулась рядом. В отличие от меня, у охотника было разрешение на посещение всех корпусов, потому он свободно пересек границу между ними. – Как ты думаешь, Аста, почему все темераты – молодые и зрелые люди? Почему среди них ни стариков, ни детей? Я промолчала и искоса глянула на парня. Я знаю Ригана не первый год, но сейчас, наедине, он казался совершенно иным человеком. От былой маски обольстителя остались лишь внешность и глубокий, бархатный голос. Но его тон, серьезное выражение лица и задумчивый взгляд напрочь рушили тот образ, что долгие годы существовал в моей голове. – Одним не хватает контроля, другим – веры, – ответил вместо меня Риган, когда мы уже поднимались по лестнице башни общежитий. – Поэтому ты никогда не увидишь слишком юных или старых темератов. – Знаю, – выдохнула, перебив его лекцию. – Они слишком быстро обращаются, потому что не могут контролировать Тьму. До моего этажа оставался всего один лестничный пролет. Нервы звенели натянутыми до предела струнами, угрожая вот-вот лопнуть. Меня мелко трясло, я чувствовала себя провинившейся ученицей, которую отчитывают за плохие оценки. Хотя… Так оно и было. – Вот видишь, ты все сама прекрасно понимаешь. Тогда почему противишься помощи? Знаешь ведь, что не справляешься. Я остановилась, когда мы поднялись на нужный этаж, и внимательно взглянула на Ригана. Он все еще избегал прямо смотреть мне в глаза. Потупил взор, переминаясь с ноги на ногу, и нервно запустил пальцы в чуть спутанные короткие пряди. Его страх перед моей сущностью мгновенно оттолкнул. Я была почти готова поделиться с ним своими мыслями и догадками, признаться, что хотела попасть в библиотеку, и рассказать о самом страшном воспоминании. Но он меня боялся, а я не хотела навязываться. – Зачем ты все это затеял? – вместо душевной беседы с укором сказала я. – Переживаешь, что вылетишь из соревнования слишком быстро? – О чем ты? – Он нахмурился и недоуменно покачал головой. – О практике. О баллах. Сожалеешь, что из всех возможных вариантов тебе достался самый малообещающий? – отчеканила с горькой улыбкой и начала пятиться в сторону своей комнаты. – Аста, что ты… – Поговори с Виви, – едко посоветовала я, вспомнив о «подружке». Интересно, попытается ли она возобновить наше общение, чтобы подобраться поближе к моему напарнику? – Зачем? – Непонимание на лице охотника мешалось с возмущением. – Она пояснит тебе, как правильно набирать баллы за практику. – За нервным смешком спрятался жалкий всхлип. Я чувствовала, что к горлу подступает мерзкий, удушающий комок рыданий. Сложила дрожащие губы в улыбку и бросила на прощанье: – Доброй ночи, Риган. Он хотел что-то сказать, но я уже развернулась и почти бегом удалилась в свои покои. Быстро отворила заклинанием дверь и юркнула в пустую, погруженную во мрак комнату. Привалилась к двери и на всякий случай заперла ее изнутри. Затем, удостоверившись, что шаги в коридоре окончательно затихли, упала на кровать и впервые за всю учебную неделю безутешно зарыдала. Глава 11 Невзирая на оглушительный звон колокола, первые секунды пробуждения – лучшее время за весь день. В эти мгновения в голове не копошатся мысли, а воспоминания кажутся едва уловимыми снами. Реальность предстает призрачным отголоском ночных иллюзий, и я могу дышать спокойно, не ощущая на себе давление неотвратимой гибели. Но следующий же удар колокола беспощадно крошит хрупкое неведение. Ко мне возвращаются все самые страшные воспоминания, боль и отчаяние. Тьма эхом отзывается на мрачные эмоции, чужой магией раскатывается по телу… Такое же пробуждение ждало меня и сегодня, но, помимо прочего, в памяти всплыло и другое: вместо уже привычных пар со своей группой меня ждет тренировка с моим охотником. Я поморщилась от этой мысли. Риган не мой охотник. Мы напарники против воли, и считать парня «своим» я точно не собираюсь. Миновала зеркала. Заглядывать в них сейчас – плохая идея. Перед сном не умывалась и даже не сняла бальное платье. Как упала на подушки, в чем пришла, так и прорыдала до полного беспамятства. Даже не услышала, когда вернулась Эйлин. Подруга, несмотря на зубодробительный звон утреннего колокола, спала как убитая. Чуть поворочалась, недовольная раздражающим шумом, накрыла голову подушкой, но в своем нежелании просыпаться осталась непреклонна. Я быстро привела себя в порядок, чтобы не было стыдно смотреться в зеркало, переоделась в привычную форму академии и собрала волосы в тугой хвост. На пути к двери из апартаментов вышла обратно в спальню, но Эйлин уже в ней не было. В спортивном зале стоял ужасный шум, который услышала еще до того, как вошла внутрь. Как я и думала, преподаватель на занятие еще не явился, зато охотники уже были на месте. Ригана я заметила сразу, это было несложно. Достаточно найти самое большое скопление народа и посмотреть, кто стоит в центре. Дверь за моей спиной захлопнулась с гулким стуком, но никто этого не услышал, потому что кучка охотников взорвалась безудержным хохотом. Я закатила глаза и недовольно цокнула языком. Чужое веселье, когда не можешь его разделить, мгновенно превращается в самый главный раздражитель. В другом конце зала растерянно бродили темераты, иногда сбиваясь в компании по два-три человека и тихонько о чем-то переговариваясь. Я направилась к ним, стараясь не думать о том, что еще какое-то время назад мое место было среди шумных охотников, а не убитых горестями оскверненных. – Привет, Аста, – поздоровалась девушка из моей новой группы. Имя бывшей охотницы, хоть убей, не помнила, а потому ограничилась только безликим пожеланием доброго утра и вежливым кивком. Девчонка же продолжала кружить возле меня, а я ее в упор не замечала. Все выискивала среди десятков темератов одно знакомое лицо… – Слушай, – так и не найдя нужного человека, вновь обратилась к сокурснице. Ее глаза засияли от проявленного внимания, но я тут же затушила наивную радость следующим вопросом: – Ты Фрая не видела? Лицо собеседницы помрачнело, а взгляд затуманился. Девушка медленно качнула головой и ушла к другой компании, потеряв ко мне интерес. Я же присела на один из тренажеров, предназначенных для упражнений на пресс, и вновь погрузилась в мысли о вчерашнем вечере. Действительно ли Фрая отравили специально? Или это просто совпадение? Что с ним сейчас? Цепочку моих пустых размышлений прервал преподаватель. Он телепортировался прямо в центр спортивного зала, чем заставил всех учеников удивленно охнуть. Выглядел мужчина так, будто проснулся несколько минут назад: посеребренные сединой длинные волосы торчали в разные стороны, преподавательская мантия оказалась вывернута наизнанку, а на одной ноге не было туфли. – Доброе утро, студенты! – неестественно весело крикнул он, а по нестройным рядам охотников и темератов пробежали шепот и плохо сдерживаемые смешки. Да уж. Бал у кого-то удался на славу! – Ввиду непредвиденного совещания сегодня тренировку проведете самостоятельно! – уже не так уверенно объявил педагог, а студенты обменялись ехидными улыбочками.