Я взволнованно взглянула на Эйлин, что беспрестанно выискивала недостатки в своем внешнем виде. Она то поправляла мягкие локоны, то щипала себя за щеки, чтобы вызвать румянец, то оцепенело вглядывалась в свое отражение и нервно кусала уже чуть припухшие губы. – Ты выглядишь прекрасно. – Я мягко улыбнулась, и мы тут же встретилась взглядами в зеркале. Эйлин благодарно кивнула и расцепила кольцо рук, в которое сама себя спрятала. Я понимала ее волнение, но, как унять его, не знала. – Спасибо, – тихо уронила Эйлин, и я догадалась, что благодарит она не только за комплимент. Платье, что я вчера помогла ей купить, выглядело на Эйлин так, будто шилось специально для нее. Цвета чистого, хрустального льда, оно идеально облегало худенькую фигурку, очерчивало хрупкие плечи и талию, а юбка со шлейфом блестящим водопадом струилась по бедрам. Эйлин в нем была похожа на сказочную фею. Я улыбнулась, глядя на нее. Мне ничего не стоило помочь подруге купить понравившийся наряд. Конечно, Эйлин противилась, отнекивалась, до последнего стыдилась принимать денежную поддержку. Все мои убеждения, что на счету имею достаточно средств, не работали, пока не исполнила обещание и не выбрала платье и себе. Мой наряд разительно отличался от того, что предпочла себе Эйлин. Если платье подруги было легким и воздушным, то мое куда больше подходило под суровый и мрачный дух академии. Я не изменила предпочтениям и из всей гаммы предложенных модистками нарядов выбрала черное. Платье узко обхватывало бедра и спускалось до самых щиколоток. В противовес строгой юбке – открытая спина и треугольный вырез декольте, украшенный множеством повязок и ремней, переплетенных над ложбинкой груди. Такой верх идеально сочетался с моими артефактами – узкой бархаткой, обхватывающей шею, и кулоном-наконечником. В отличие от Эйлин, я не стала убиваться над прической. Собрала высокий хвост и туго перехватила его черной лентой. Чуть подкрасила глаза, ярко обвела губы красной помадой, и мой элегантный, несколько пикантный образ готов. Мы с Эйлин смотрелись полными противоположностями друг друга. Она – нежная и сверкающая. Я – мрачная и строгая. Но и ожидания от бала у нас совершенно разные. Эйлин искала романтическое приключение, а я ждала объявления связанных пар, что станет мне приговором до конца дней. Я мотнула головой, отгоняя гнетущие мысли. Пообещала же себе – сегодня никаких терзаний и кислых мин. Конечно, и детского восторга, как у Эйлин, даже изобразить не получится, но нужно хотя бы попытаться дать себе передышку от яда уныния. – Пойдем? – предложила я подруге и кивнула на узорчатую дверь, за которой вовсю гремела музыка. Праздник начался не так давно, но парадный зал уже ломился от гостей со всей академии. В честь церемонии даже «погасили» защитные руны, чтобы темераты тоже смогли посетить торжество. Одно из последних в своей жизни… Я до боли прикусила губу, слепо глядя на Эйлин, что в очередной раз поправляла макияж. Устало прикрыла глаза и тяжело вздохнула. Да что же такое? Почему так тяжело бороться… с собой? – Все должно быть превосходно, – донесся до меня голос Эйлин. – Я обязана предстать перед своей судьбой совершенно безупречной! Я грустно улыбнулась и покачала головой. Снова распахнула веки, но увидела в отражении уже не только нас с Эйлин… – Аста Навье? Я думал, что обознался! Не веря собственным глазам, я таращилась в зеркало на высокого темноволосого парня, что стоял за моей спиной. Глупо хлопала ресницами и безмолвно, как рыба, открывала и закрывала рот. – Фрай! Вот это сюрприз! Я резко обернулась, чтобы скорее встретиться глазами с человеком, а не его отражением. До последнего надеялась, что ошиблась. И в то же время боялась, что парень исчезнет, едва отвернусь от зеркала. Но мой старый товарищ никуда не пропал. Он стоял прямо передо мной и широко улыбался. От этой до боли знакомой улыбки во мне забурлила опасная смесь радости и сожаления. Всегда приятно видеть друзей. Но мало хорошего в том, чтобы вместе находиться в одной лодке, обреченной рано или поздно разбиться о камни. – Летнее зачисление? – спросил Фрай, глядя на меня безупречно черными, как и у всех темератов, глазами. От его взгляда, пронизанного Тьмой, мне стало не по себе. Я съежилась и уронила глаза к носкам его туфель, начищенных до блеска. – Нет, осеннее, – отозвалась хмуро. – Занятия только неделю идут. – И как тебе? – Фрай усмехнулся, а на его щеках залегли ямочки. Я бросила взгляд на небольшую компанию темератов, что, не задерживаясь, быстро прошла в торжественный зал. Покрутила головой и, убедившись, что никого, кроме нас, в комнате нет, сказала: – Не в восторге. Я привыкла к другой учебе, пока была дитурбьентом. – Чего?! – Эйлин высунулась из-за плеча Фрая с недовольно надутыми губками. Она обиженно смотрела на меня, возмущенно хлопая ресницами. – Дитурбьенты – это будущие охотники, – разъяснила я, чем лишь усугубила ситуацию. – Я знаю! – простонала Эйлин и шагнула мне навстречу. – Просто я не понимаю, на что ты жалуешься? Эти занятия помогают обрести контроль, понять себя и сдерживать Тьму! Я устало потерла переносицу, а Фрай вознаградил мою подругу удивленным и, как мне показалось, восторженным взглядом. – Вот это настрой! – хвалебно протянул он, завороженно разглядывая мою соседку. Эйлин заметила его одобрение и гордо вздернула носик. Однако следующие слова Фрая пригвоздили ее полным недоумением: – Мне бы такой! А то тоже, как Аста, на парах плюю от скуки в потолок. – Да что же такое, – пробурчала Эйлин и всплеснула руками. – Никакой ответственности! – Это Эйлин, моя соседка, – смеясь, представила я. – Эйлин, это Фрай. Он учился на два курса старше меня. Фрай неловко помахал ладонью, а Эйлин несколько смущенно кивнула. Они оба замялись, и их растерянность очень скоро начала передаваться и мне. – Может, если все готовы, пойдем? – вновь кивнула на дверь, ведущую в торжественный зал. На этот раз возражений не последовало, и мы втроем двинулись на церемонию. За дверью нас встретили шумная музыка приглашенного оркестра, блеск девичьих нарядов и сияние магических шаров, что танцевали под потолком переливающимися пузырями. Они то опускались, почти касаясь собравшейся публики, то вновь взмывали под своды потолка. – Не пугайся, если я вдруг куда-то отойду, – шепнула мне на ухо Эйлин и заговорщицки подмигнула. Я выглянула через ее плечо и сразу же заметила ребят из нашей группы. Пара девушек болтала у черного прямоугольника окна, а парни уплетали закуски, явно поглядывая на нас с Эйлин. – Так и говори, что пошла крушить сердца, – усмехнулась я и искренне пожелала подруге удачи. Она дружески хлопнула меня по плечу и тут же упорхнула к ребятам. Как раз тогда, когда заиграла медленная музыка. – Потанцуем? – Фрай галантно поклонился мне, хотя этикет не требовал подобных действий. Да и вообще у охотников с манерами особые отношения, на грани отсутствия. Я оглянулась, убедилась, что Эйлин тоже нашла пару для танца, и лишь тогда согласилась: – Почему бы нет? Фрай поймал мою ладонь и вывел к центру зала, где кружились другие студенты. Я с грустью заметила, что охотники всегда танцуют исключительно с охотниками, а темераты – с такими же оскверненными. А ведь хотелось хотя бы на балу почувствовать себя обычным, нормальным человеком! – Что ж… – Фрай склонился к моему уху, чтобы могла слышать его голос из-за музыки, и выдохнул: – Я так и знал, что это ты. Я чуть отстранилась и вопросительно заломила бровь, уставившись на бывшего охотника. В центре зала танцевало немало пар и было тесновато. Однако я держала дистанцию между собой и Фраем, стараясь не прижиматься к нему всем телом. – О чем ты говоришь? – озвучила вопрос, когда он промолчал. – О слухе, который до меня дошел, – последовал ответ. – Будто к темератам зачислили бывшую охотницу, и она устроила допрос среди студентов. Я сразу подумал о тебе! Я глухо засмеялась, чуть откинув голову. Осторожно посмотрела на Фрая сквозь ресницы. Отчего-то не хотелось встречаться с ним взглядами открыто, но я искренне желала разглядеть его лицо, освежить в памяти знакомые черты. Мы виделись в последний раз, кажется, около года назад. С тех пор Фрай обзавелся несколькими проколами в хряще левого уха и получил метку Тьмы, что мраком затопила глаза. В остальном парень остался прежним: тот же короткий ершик темных волос, та же кривая улыбка и привычка, улыбаясь, закусывать губу. Он резко прокрутил меня вокруг своей оси, когда все пары в унисон повторили это движение. От неожиданности чуть не потеряла равновесие, но тут же оказалась прижата к груди бывшего охотника. – Не умею танцевать, – виновато призналась я и ойкнула, когда Фрай крепко сжал мою талию и на мгновение приподнял над полом. – Тогда просто расслабься и доверься мне. Можешь даже спросить… – О чем? – тут же вспыхнула, а в памяти воскресли старые воспоминания. На первых курсах я была без ума от Фрая и постоянно пыталась привлечь его внимание, блистая на общих тренировках. Так продолжалось два года, пока он не окончил академию. Мои чувства быстро остыли, и я с головой ушла в занятия. Так неужели он знал обо всем, а теперь просит признаться в старой симпатии? – Спроси о том, о чем спрашивала всех темератов, с которыми успела поговорить, – с улыбкой пояснил Фрай, а я смущенно опустила глаза к полу, на котором мешались тени и цветные блики. Вот так и обещай себе не портить вечер мрачными мыслями и таинственными расследованиями… – Я задаю всем один и тот же вопрос. И вряд ли он тебе понравится. Фрай вновь прокрутил меня в танце и осторожно поймал обратно в кольцо сильных рук. Даже под рубашкой мои пальцы ощущали, как перекатываются под тканью мышцы. – Спрашивай, – настоял он, а я тяжело вздохнула. – Как ты стал темератом? Музыка словно специально затихла. Пары поклонились друг другу, поблагодарив за танец, и я нелепо повторила этот жест. Знаю ведь правила! Но от волнения их будто напрочь вышибло из головы. Заиграла следующая мелодия, бодрая и резвая. К центру зала, где на полу мозаикой был выложен узорный рисунок, стеклись новые желающие потанцевать. Фрай же потянул меня за запястье, увлекая в сторону. – Поболтаем? – Он приподнял бровь и повел за собой через толпу. Спасибо приглушенному свету и полному залу – на нас никто не обращал внимания. У всех были свои дела: сплетни, фуршет, танцы… Преподаватели беседовали между собой, собравшись у небольшого возвышения в дальнем конце просторного помещения. Наверняка скоро начнется официальная часть вечера – распределение.