– Давно ты здесь? – мотнула головой и задала вопрос новой соседке, чтобы заглушить мысли о старой. – Две луны, – призналась Эйлин и поправила простое продолговатое зеркало, висящее на стене. Ее половина комнаты выглядела более обжитой: на темно-синем пледе разбросаны книги, на тумбе у кровати – несколько свечей, а письменный стол завален склянками и колбами. – Я училась в Академии зельеварения, – проследила она за моим взглядом и произнесла вслух догадку, что крутилась на языке. – Пришлось переводиться, не окончив последний курс. Я понятливо кивнула и остановилась у окна, за которым догорал закат. Парк при академии в последние дни каникул бурлил жизнью: студенты-охотники кучками гуляли вдоль скверов, компаниями сидели на еще зеленом газоне и заливисто хохотали. Не смогла сдержать огорченного вздоха и грустно отвела глаза. Мы с Виви тоже любили вечерние прогулки. Я обожала просто бродить по парку и иногда останавливаться, чтобы посидеть с книгой на скамейке. Виви же нравилось выслеживать Ригана и его компанию. Тогда я подшучивала над ней, говоря, как ненавижу замашки подруги. А сейчас тосковала по ним. – Нам пока нельзя в общий парк, – снова заметив мой поникший взгляд, прокомментировала Эйлин. – Декан Шерали говорит, что это ненадолго. Нужно лишь пройти начальные занятия, и тогда… – Знаю, – выдавила из себя улыбку и села на кровать, чтобы не расстраивать себя тоской по минувшим дням. – Пока вроде можно выйти в наш закрытый парк. – Да, но он очень маленький, – кивнула соседка и осторожно, будто спрашивая разрешения, присела рядом. Я не была против и в знак согласия криво улыбнулась. Рядом с Эйлин мне становилось легче. Меня успокаивал ее бледно-розовый камень, говорящий о силе самоконтроля, что внушало надежду. Эйлин похожа на лучик веры, слабый и тонкий, но настоящий и искренний. – Хочешь попасть в общий парк? – Конечно! – бодро откликнулась Эйлин. Она даже привстала, чтобы увидеть объект своих чаяний. – Все лучше, чем сидеть в четырех стенах. А там столько других ребят… Веселых, сильных, интересных… Я не стала говорить, что темератов там не жалуют. Со стыдом вспомнила, как сама вместе с Виви уходила подальше, едва завидев вдалеке студентов с неестественно темными глазами. «Оскверненные!» – шептались мы и тут же сворачивали на другую тропинку. Никто не хочет заводить связи с обреченными. Такая дружба кончится по известному сценарию и оставит лишь шрам на сердце. Поэтому даже в полной людей академии темераты чувствуют себя одинокими. – Эйлин? – позвала я, чтобы заглушить ядовитые мысли. Она обернулась, а я выпалила первое, что пришло на ум: – Ты жалеешь, что пришлось уйти из прошлой академии? Захотелось хлопнуть себя по лбу. Что за глупый вопрос? Конечно, она жалеет! Так же, как и я. Как любой, кто оказался здесь. У всех нас есть что-то, что осталось за стенами корпуса темератов: образование, семья, мечты… Но Эйлин не выказала ни единого признака раздражения. Она непринужденно пожала плечами и чуть прищурилась, задумавшись. – Нет, – к моему удивлению сказала она. – Я никуда не могу деться от метки Тьмы, и я жалею, что оказалась жертвой темной магии. Но я рада, что пришлось уйти из старой академии ради новой. Ведь здесь у меня есть шанс на надежду. Меня уже научили подавлять злые чувства и держать контроль. А занятия еще даже не начались! Она лучисто улыбнулась, а у меня в груди что-то болезненно сжалось. Хотела бы и я перенять ее жизнерадостность и стойкость к невзгодам. Хотела бы так же верить и дышать надеждой. Но пока я лишь захлебываюсь в собственной боли и бессильно опускала руки. – Знаешь, – чуть поникшим голосом обратилась ко мне Эйлин, – я вижу твои темные эмоции. – Извини, – перебила ее, не дав договорить. – Я не хотела оскорбить твои надежды. Но Эйлин даже не обратила внимания и продолжила: – Я не обижаюсь. Просто постарайся не угробить себя до начала занятий, там тебе окажут помощь. А ты в ней очень нуждаешься. Глава 6 – Сосредоточьтесь. Нащупайте ядро вашей личности и тянитесь к нему. Видите Тьму, сгустившуюся внутри вас? Я не видела ничего. Сидела, как положено, с закрытыми глазами и притворялась, будто очень усердно выполняю все глупые указания декана Шерали, которая вела у нас пары по самопознанию. – Отгоните мрак. Пробейтесь сквозь него к стержню своей души. Представьте, как вы очищаете ее от скверны и черпаете из чистоты магическую энергию… Я едва сдержала зевок, застрявший в горле. Мало того что занятие оказалось полной ерундой, так еще и ночь перед первым учебным днем не задалась. Я плохо спала на новой, жесткой кровати. Постоянно ворочалась на узкой деревяшке под тонким матрасом, а в голову лезли малоприятные мысли о жизни, идущей под откос. Раз за разом переживала тот роковой вечер, прокручивала в мыслях все от начала и до конца в мельчайших подробностях. Искала ответы, которых пока не видела. Вспоминала о подозрительной госпоже Линетти и ее сыне, который оказался лишь приманкой, о защитном заклинании, что не могло быть использовано неверно. Меня тянуло обратно к жуткому поместью. Казалось, что ответ нужно начинать искать именно там. И пусть снова придется разговаривать с пугающей аристократкой, отчитываться перед ней за невыполненный заказ и терпеть ее истерику… Пусть. Но я должна убедиться, что в моей защите не было ошибки. – Не подпускайте Тьму. Будьте искрой, что ее отгоняет! – продолжала нелепое напутствие госпожа Шерали. Я же осторожно приоткрыла один глаз и сквозь спутанные ресницы взглянула на других студентов, сидящих в круге прямо на каменном полу аудитории, что была погружена в таинственный полумрак. Преподавательница шагала за спинами учеников, размеренно диктуя новые наставления. Когда госпожа Шерали оказалась позади меня, я ненадолго раскрыла глаза и осторожно осмотрелась. И парни и девушки сидели так же, как я, на коленях, с сосредоточенными лицами. У некоторых даже лоб покрылся испариной от напряжения. Я удивленно нахмурилась и, услышав, что преподавательница продвигается дальше по кругу, снова зажмурилась и сурово свела брови на переносице. Для пущего правдоподобия крепко сжала губы и чуть ссутулилась. – Тьма внутри вас, но она не способна овладеть телом, пока вы боретесь! Нащупайте границу между своей душой и черной магией. Держитесь за этот барьер и двигайте его, вытесняя мрак! Я не видела никакого барьера или искры души. Обычная чернота закрытых глаз, ничего более. Я чувствовала себя глупо, а пара казалась невыносимой. Вместо того чтобы действительно заняться делом, мы просиживаем форму на медитациях… Да, не этого я ожидала от начала учебы. Даже шла на первую пару в приподнятом настроении, несмотря на ужасное пробуждение: колокол в соседней башне вытряс из меня не только сон, но и желание возвращаться в покои. Утро вообще задалось активное: перед завтраком – бегом в общий холл за формой, которая ничем не отличалась от моей старой. Черное строгое платье с длинным рукавом, кучей ремней и расклешенной юбкой чуть выше колена. Быстрая примерка, после которой – завтрак, куда все ученики курса пришли как попало из-за сумбурного для всех утра. Мы с Эйлин завтракали в полупустом зале, наскоро набивая желудки. Время поджимало, а опаздывать на первое занятие не хотелось ни мне, ни новоявленной соседке. Тем более Эйлин очень ждала начала учебы, а ее энтузиазм передался и мне. Семестры у темератов длились не так, как у охотников. Если раньше моя учеба начиналась строго осенью, то у оскверненных – чем раньше, тем лучше. Поэтому программы здесь начинаются каждые две луны, чтобы те, кто пал жертвой Тьмы, не погиб, год дожидаясь зачисления на факультет. Из-за такой системы группы небольшие, обучение идет круглый год, без перерывов на лето, а курсы измеряются разницей в пару лун. – Я опоздала на летнее зачисление всего на несколько дней, – за завтраком призналась Эйлин. – Пришлось заселяться в замок и ждать следующую группу. Когда становилось совсем невыносимо, просила помощи у других темератов, они-то и научили меня хоть немного держать Тьму под контролем. Эйлин оказалась той еще болтушкой и в первый же день нашего знакомства вывалила на меня море информации. Она с тоской поделилась, что пережила прошлую свою соседку, и без предрассудков и обид отвечала на все мои вопросы. – Как ты, учась на мастера зелий, умудрилась заразиться Тьмой? – прямо в лоб бросила я, когда мы поднимались по лестнице к учебным комнатам. – На одном из практических занятий мы должны были собирать ингредиенты для зелий в лесу, на границе Империи. Я отбилась от группы, заблудилась, а когда вышла к реке, столкнулась с инфектом. Пока она говорила, ее взгляд будто затуманился, а камень на тонкой цепочке чуть потемнел и стал мутно-розовым. Но я не стала перебивать Эйлин, а молча дожидалась, когда она возьмет себя в руки и закончит рассказ. – Знаешь, он был похож на человека, которому сломали все кости и оторвали челюсть, – поникшим голосом уронила девушка, а я молчаливо кивнула. Понимала, что Эйлин чувствует: страх, отвращение, печаль и отчаяние. Видела, как захлестывают ее эти эмоции, но не собиралась вытаскивать соседку из-под ядовитой волны воспоминаний. Что-то подсказывало – я должна знать. – Нас ведь не учили боевой магии, – слабый шелест слов сорвался с побледневших губ Эйлин, – и когда то чудовище бросило в меня темное заклятие… Я не смогла его отразить. Я думала над словами Эйлин, пока мы шли до кабинета, петляя по коридорам и прыгая через ступеньки. Не отпускала чужие воспоминания и на занятии госпожи Шерали. И вместо того чтобы идти за светом своей души, тянулась к отгадке, которую пыталась собрать из кусочков мозаики, которые имелись. Пока что деталей катастрофически не хватало, а мое столкновение с чистой Тьмой все еще казалось событием, из ряда вон выходящим. Но предполагать нельзя – это все равно что действовать вслепую. Когда преподавательница самопознания в десятый раз прошла за моей спиной, я преисполнилась решимости. Нужно поговорить с темератами и узнать об их обращении как можно больше. Охотники, студенты других академий, дети или взрослые – плевать. Главное – вычислить, где закономерность, а где исключение, и уже оттуда искать, куда дальше двигаться в поисках ответа. – Можете открыть глаза, – разрешила госпожа Шерали, и по аудитории прокатилась волна облегченных вздохов. Я завертела головой, наблюдая за одногруппниками и искренне надеясь увидеть хоть в ком-то поддержку. Не только же мне одной это занятие показалось пустой тратой времени? – Как впечатления? – воодушевленно шепнула Эйлин, сидящая рядом со мной. – Здорово, – протянула фальшиво и натянуто улыбнулась. Не смогла, сидя в кабинете, полном вдохновленных темератов, признаться, что считаю уроки медитации бестолковой ерундой. Однако ни Эйлин, ни остальных ребят, что носили метку Тьмы, мне обмануть не удалось. На меня смотрели косо, с подозрением. И я искренне не понимала, что происходит, пока Эйлин не сказала мне на ухо: – От тебя разит Тьмой, Аста. Я суетливо обернулась, глянула на свои руки и уронила взор. Может, я и вижу чужую Тьму, но свою пока разглядеть не в силах. – О чем ты думаешь? – с укором шепнула Эйлин и смерила меня печальным взглядом. Почему-то показалось, что именно сейчас она вспомнила о прошлой соседке, которая бесповоротно проиграла Тьме и обратилась в инфекта. Неприятная параллель остро кольнула в груди, а чужие взгляды впились в кожу занозами. Тяжело осознавать, что мое состояние, моя жизнь полностью зависят от многих факторов, которые мне неподвластны. А единственное, на что могу повлиять, – мысли. Но и те не желают складываться в стройные ряды, а рвутся в самую бездну отчаяния на поиски ответов.