– Потому что это я нарушаю закон, а не ты. Это моё условие под твоё честное слово. – Даю слово. – Скоро принесу. Минут через сорок у меня в руках были качественные фото этой женщины. Ник не уходил. – Что ещё, Ник? – Не надо тебе искать эту бабу. – Почему? – Ну, я там посмотрел, куда она поехала из кафе. Просто посмотрел, интересно стало. – И что? – Она поехала в «Хилтон», а утром уехала, видимо, к себе домой, за город. – Что это значит? – Виктор, похоже, ты влюбился в элитную проститутку, – Ник не удержался и слегка заржал. – Чёрт! Чуть не влип. А где она живёт? – Вот её адрес. Но это строго между нами. – А она точно проститутка? – Вик, в течение часа у тебя на почте будет её реклама. Просто ещё не было времени посмотреть и найти. Я тебе пришлю, и ты сам можешь ей позвонить. – Пришли обязательно. Вот дела! Интересно, сколько она стоит? – Вик, я не знаю, но, думаю, у такой шлюхи час стоит тысяч десять. Посмотрим. Мне тоже интересно, – хохоча, сообщил Ник. – Спасибо тебе, Ник! Спас ты меня от гонореи. И ещё чёрт знает от чего. – Вик, извини, но ты не прав. Я сам часто покупаю себе хороших проституток. Ты быстрее от своих любовниц и блядей что-то подцепишь, чем от профессионалок, тем более таких дорогих. – Понял тебя, Ник. Понял. Пожалуй, ты прав. Жду от тебя рекламу этой шлюхи. Отлично! Втёмную и чужими руками. То, что нужно. Кроме того, Ник уже сделал что-то, что знаем только мы вдвоём. Это начало. Доброго пути тебе, Ник, будем потихоньку втягиваться, и ты ещё не понимаешь, что обратной дороги уже нет. Уже! Тебя, дурака с лошадиной мордой и вечно в бейсболке, хорошо помню. Как ты там потешался над русскими в Чечне в январе 2000-го года? Ржал, как конь, когда видел грязных и замученных, замёрзших и явно голодных наших срочников. Произносил грязные слова, когда в кадре появлялась надпись, что на вопросы журналиста отвечает офицер в фантастически грязном танковом комбинезоне, прокопчённом насквозь выхлопами солярки, сильно разбавленной водой ворами-прапорами (источник густого чёрного дыма, если кто забыл). Я тогда терпел. У меня слёзы от обиды из глаз катились, подкатившийся комок к горлу позволял только мычать. Я от злости на себя нарёк сам себя тогда «Му-му». Вообще-то очень обидная характеристика для офицера в той армии (советской), в нынешней уже не знаю. Не забуду этого никогда. Извинения мне не нужны, Ник. Отбатрачишь верой и правдой мне на Русскую армию, сука. Ник был великолепным и очень усердным специалистом. Умён. Но в гуманитарном плане дурак дураком. Эдакий типичный американский ура-патриот типа «мы всех победим и всех порвём». Кроме того, он был дурно воспитан. Но имел феноменальную память. Он реально ржал над очень тупыми роликами, над тупейшими комиксами, и я точно знал, что он никогда не читал художественных книг. Может, и тут я тебе помогу, скотина. Внешне он мне очень отдалённо напоминал одного радиоведущего из радиостанции «Эхо Москвы», которую я часто слушал, а иногда смотрел передачи в интернете. Тот тоже вечно сидел в помещении в бейсболке – отъявленный русофоб украинского происхождения. Мерзкий внешне и с мерзким ртом, из которого летело такое говно, что я не переставал поражаться, как новый Русский царь и его челядь могут эту грязь терпеть. Ника я хорошо изучил. Неспортивный, малоподвижный, вечно жрущий булки с котлетами и запивающий эту дрянь сладкими газированными напитками. За один раз он сжирал два мороженых запросто. Это я так, как говорят, штрих-пунктиром. Вместе с тем он был прекрасным специалистом, но при этом чрезвычайно трусливым. Я точно знал, что он всегда выведывал у всех, что о нём говорят те или иные руководители. Мне было очевидным, что он изо всех сил пытался наладить какие-либо личные отношения с руководителями, включая меня. Очень старался втереться в доверие и быть услужливым. От мыслей отвлёк всё тот же Ник. Пришло от него сообщение по электронной почте. Действительно, дама – элитная проститутка. Её реклама есть на сайте элитных эскорт-услуг. Но в цене он ошибся. Эскорт-услуги у неё стоят одну тысячу долларов в час. Но это действительно именно эскорт, без дополнительных услуг, которые… Да, они «обговариваются отдельно и индивидуально, с учётом пожеланий клиентов». Взял «левый» телефон и набрал её номер. Всё выяснил. Это всё отдельное стоит от трёх тысяч долларов в час в классике, остальное (распутство и мерзкий разврат) гораздо дороже. Рон был с ней более трёх часов. Значит, заплатил ей не менее девяти тысяч долларов. Дополнительно она требует расходы на такси, и бесплатное ожидание не может составлять более пятнадцати минут. Значит, Рон заплатил ей не менее десяти тысяч долларов. Думаем дальше. Он приезжает в Бостон не менее двух раз в месяц, чаще всего три раза. Полагаю, что каждый раз берёт эту Рыжую или кого-то из этого же агентства, а цены там у всех почти одинаковые. Значит, только на женщин Рон тратит не менее тридцати тысяч в месяц, при этом наличными. Это очень важно. Откуда у тебя, Рон, наличные? Интересно. У него все доходы и расходы под контролем государственных органов. Значит, он имеет доход и, соответственно, расходы, которые не декларирует? Это очень круто. То, что мне нужно. Я очень собой доволен, несмотря на то что это пока всего лишь догадки, которые нелегко проверить. Первый вопрос: какой годовой доход у полковника армии США? Нужна точность. Запросил наших. Ответ пришёл на следующий день. Интересно. Как и везде, точнее, многое похоже на нашу систему. В войсках оклады одни, в аналоге нашего Генштаба совсем другие – горазда больше. У Рона небольшая выслуга для полковника, но если он занимает должность в КНШ и в одном из самых высокооплачиваемых управлений (возможно, даже самом-самом, если следовать аналогии с нашими), то его доход в год составляет не менее 270 тысяч, но не более 520 тысяч долларов в год. Вот такой конкретный и реальный стимул стремиться служить в их Генштабе. Спасибо генералу Крупину за оперативность! Самое главное открытие для меня – это то, что у них военные пенсии не сильно отличаются от денежного довольствия. Чёрт! Как это правильно! Учитесь, российские начальники! Вот где настоящий стимул для действующих военнослужащих. Вот почему у них оклады действующих военнослужащих не такие высокие, как может кому-то показаться, при этом не сильно отличаются от будущих пенсий. Полагаю, что Рон в плане денежного довольствия пока что близок к самой низкой планке для полковника, и если он даже служит в этом управлении, то занимает там самую низшую должность. Всё-таки как хорошо, что Крупин непосредственно мною руководит. Если Рон получает 300 тысяч долларов в год, такие расходы на девок ему не по карману. Факт есть факт – Рон живёт совсем не на денежное довольствие военнослужащего. Но у них многие офицеры имеют вполне официальные доходы от бизнеса, включая семейный. Опять же – наличные у Рона. Где ты, Рон, деньги делаешь, родной? Очень интересно. Отправляю Ника выяснить, есть ли в одной гостинице на окраине видеонаблюдение. По нашим данным, там чисто. Ник сообщил, что там всё ещё в аналоговом режиме. Выяснил он и причину. С его слов выходило, что гостиницей пользуются богатые люди для встреч, и они не хотят никаких проблем. Разумеется, я это знал и понимал, но мне нужна была свежая проверка от хорошего специалиста. В гостинице всего около десяти номеров VIP-качества стоимостью почти шестьсот долларов в сутки. Опять звоню этой проститутке с того же номера телефона. Быстро и предельно конкретно договариваюсь с ней о встрече. Ставлю условие что оформление гостиничного номера будет только на её документы. Согласна, однако она не хочет выезжать на встречу длительностью менее двух часов. Я соглашаюсь и предупреждаю её, что на самом деле она будет встречать не со мной, а с моим шефом. Женщине на это плевать. Но отнеслась с пониманием, видать, часто ей звонят помощники больших людей. Итого с меня выйдет семь тысяч долларов с учётом гостиницы и такси. Вызываю Ника. На днях получил отчёт главного инженера о том, что он кругом прав, у него всё работает отлично. Недостатки, которые обнаружены (он пока не знает, что Сью уже приступила к его поеданию и настоящие недостатки впереди) – исключительно вина его подчинённых – начальников отделов. Я, в свою очередь, потребовал от Сью написать мне конкретные и непосредственные замечания к Нику. Она не хотела этого делать, но я потребовал под соусом объективности и беспристрастности. Ник вошёл, и я отдал ему набранный на компьютере текст без подписи. Он его очень внимательно изучил, покраснел и посмотрел на меня. В его глазах был ужас. – Ник, я очень хорошо к тебе отношусь, но за такие дела никого не прощаю. Нам придётся расстаться. – Виктор, это всё можно быстро исправить. Это не моя вина! – А чья это вина? Сейчас начнёшь всё валить на главного инженера? – Да! Это его вина. Я же не могу не соблюдать те требования, которые он мне предъявляет. – Мне плевать на его требования. Ты не справился. Мог к Кейси прийти и всё сам рассказать. – Меня бы он потом уничтожил. – Понятно. Мне не нужен такой человек, как ты. – Почему? – Тебе нельзя доверять. – Почему? – Ты меня подведёшь. У тебя все виноваты будут, но только не ты сам. – Я не подведу. Ну, посмотри сам! Неужели ты не понимаешь? – Иди и распиши мне, где действительно твоя вина, а где, по твоему мнению, вина главного инженера, и объясни почему. Даю тебе шанс оправдаться. Тебя сейчас может спасти только честность и правда. И ещё подумай над тем, чем ты лично мне можешь быть полезен. Ник вскочил и хотел что-то сказать, но я ему не дал и отправил, выделив целый час. Он уже минут через сорок направил мне по почте свой текст. Я вызвал его сразу после прочтения. – Остался один вопрос. Чем ты мне можешь быть полезен? – Виктор, любая услуга, любые поручения. – А какие могут быть поручения? – Мне всё равно какие. Я выполню любые. – Я думал, ты мне сам что-то интересное хочешь рассказать. Нечего? – Виктор! Я многое знаю. Если хочешь, я могу что-то узнать. – Мне ничего не нужно. Но если ты сам считаешь, что тебе есть, что мне рассказать, то пожалуйста. У тебя есть шанс. – Виктор, они все обсуждают твоё назначение генеральным менеджером.