Работа закипела. Камень и впрямь оказался мягким, при каждом ударе от него отлетали крупные куски породы. По мере углубления в скалу проход сужался, и рабочие, сменяя друг друга, заползали туда по одному. Наконец доложили: – Так что, ваш-бродь, попасть во вторую пещеру никак не возможно! Каменюка над лазом навис, страшно его тревожить: рухнет полстены, и головешку расколет. Заглянуть можно: яшшики какие-то стоят. И мертвяки на полу. А уж воняют! Тут на день работы, гражданы! – Ну-ка, пустите! – Цепенюк решительно отодвинул мужиков и опустился на четвереньки. – Я сейчас сам гляну… Отчаянно ругаясь, он пополз по лазу. – Мертвяки? – не понял Доллман. – Это значит, мертвые люди? Откуда здесь мертвые люди, мистер Мржавецкий? – А это у товарища моего спросите, – уклонился тот. – Я-то здесь, как и вы, впервые. Из лаза показались ноги Цепенюка. Извиваясь и отплевываясь, он выбрался из прохода, встал на ноги, покрутил головой, стряхивая пыль и мелкий мусор. – Можете сами глянуть и убедиться, что мы вас не обманывали, мистер Доллман, – проговорил он. – Ящики на месте. Только, упреждаю, вонища там стоит… Не задохнитесь! – Почему там мертвые люди, господа? – накинулся на компаньонов Доллман. – Вы ничего не говорили о них! – Давайте об этом потом, мистер! – попросил Цепенюк, кивая на рабочих. – Ничего не поделаешь: издержки производства, так сказать… Я позже все объясню. Американец скинул на руки Маркина габардиновый летний плащ, брезгливо посмотрел на грязь под ногами и полез в лаз. Пробыл он там недолго. Выбравшись, он сделал несколько шагов в сторону и согнулся почти пополам. Рвало его долго. Наконец Доллман выпрямился, потребовал у Маркина фляжку, сделал из нее несколько глотков, отдышался, с отвращением поглядел на Цепенюка. – Не глядите на меня так, мистер из Америки, – пошел в атаку Цепенюк. – К вашему сведению, у нас тут, в России, шла война! – Знаете, я где-то слышал про это, – насмешливо отозвался Доллман. – И что же? – Ребята, вы на воздух пока выйдите, покурите, – попросил Цепенюк рабочих. – Мы сейчас вас догоним… Так вот, мистер Доллман! Когда мои солдаты перетаскали во вторую пещеру все золото, мы с товарищем предусмотрели возможность того, что кто-то из них может проболтаться, и тогда все наши старания пошли бы насмарку. В общем, мистер Доллман, у нас не было в тот момент иного выхода… – Насколько я понимаю, вы избавились от свидетелей? – хмуро поинтересовался американец. – И вся эта вонь… Вы оставили трупы рядом с золотом! – А куда бы я их дел? – огрызнулся Цепенюк. – По-вашему, мне надо было вытащить их и похоронить с воинскими почестями? Или вовсе не марать рук, чтобы они имели возможность по дороге к станции пристрелить меня и завладеть золотом? – Черт меня дернул связаться с вами, – буркнул Доллман. – Вы просто патологический убийца! Вы хоть понимаете, какой вой поднимут большевистские газеты, если всплывет мое участие в разгребании этого грязного могильника? Бог мой – да что газеты! Мы все попадем в лапы к чекистам! – Вас дернул не черт, а перспектива за здорово живешь, не марая ручек, положить в карман 65 пудов золота! Или, по-вашему, около тонны драгоценного металла! – не сдержавшись, заорал Цепенюк. – Вы, очевидно, рассчитывали на то, что я приведу вас в чистенький аккуратный курятник, где в стерильных корзинках американского образца сложены тщательно промытые золотые яйца? Так вот, мистер Доллман имейте в виду: волшебные куры несут золотые яйца только в сказках! А в реальной жизни золото – это грязь и кровь! – Тише, пожалуйста, – попросил американец. – Скажите мне точно: сколько человек, кроме меня, вас, вашего погибшего товарища и Мржавецкого, знает об… об этих вынужденных, как вы уверяете, обстоятельствах? – Только мы пятеро, если считать вашего помощника. Без погибшего товарища – четверо. И все, клянусь! – А эти парни? – Доллман кивнул в сторону рабочих. – Они привычные к покойникам, мистер! – вступил в беседу Мржавецкий. – Мне шепнули, что раньше они служили помощниками у Сипайло, у главного палача Унгерна! Да и нынче эти недоумки работают в холерном бараке! Уж там-то они насмотрелись и не такого! Вряд ли их удивит зрелище двух десятков трупов… Каждый день по телеге жмуриков вывозят из города и закапывают в канавах… – Вы считаете их недоумками? – поднял брови Доллман. – Их привезли в уединенное место, показали вход в пещеру, приказали пробить ход в другую. Они видели во второй пещере не только трупы, но и ящики с чем-то ценным. А потом им дадут немного денег и попросят держать увиденное в секрете… Вы надеетесь, что они никому не расскажут о пещере? Или не попытаются вернуться сюда сами? – У них не будет на это времени, мистер Доллман, – заверил Мржавецкий. – У меня в саквояже приготовлена для них водка с некоей добавкой. Ну, дальше вы и сами сможете домыслить! Доллман заткнул уши и затряс головой: – Я не желаю, слышите, не желаю больше ничего слышать! Мне не интересно, что произошло здесь с вашими солдатами полтора года назад! Мне нет дела до того, что будет с этими двумя дегенератами, с двумя-тремя десятками рабочих, которые будут перетаскивать отсюда к железной дороге наше золото! – Как скажете, мистер Доллман, – ухмыльнулся Цепенюк. – Вам и не надо ничего знать! Заглянули в пещеру с сокровищами одним глазком, и будет с вас! Все будет устроено наилучшим образом, уверяю вас! – Вы правы, я глянул в ту пещеру мельком, но глаза у меня зоркие, мистер! Я заметил в щелях между досками ящиков блеск золота. И обратил внимание на то, что в пещере страшно сыро! Ящики явно сгнили и еле держатся, а переносить их возможно только вдвоем. А мы, господа, не можем приставить к каждой паре носильщиков доверенного человека. Без присмотра любой жулик на ходу легко запустит свои лапы в ящик и сунет в карман горсточку-другую монет. Такие потери я считаю недопустимыми, господа! Какие будут идеи? Цепенюк и Мржавецкий переглянулись, отдавая должное наблюдательности американца. – Какие тут могут быть идеи, мистер Доллман? Не обивать же ящики металлической лентой… – Это было бы прекрасно, но займет слишком много времени. Может, обвязывать каждый ящик веревкой? – Не думаю, что это выход из положения, – покачал головой Мржавецкий. – Может, привезти побольше мешков и пересыпать золото в них? – Нет, не пойдет, – Доллман прикусил губу и вдруг счастливо улыбнулся. – Мешки, господа! Да-да, вы правы – обыкновенные мешки! Только не перегружать в них наш клад, а помещать каждый ящик в мешок! Перевязать горловину – и вперед! Если носильщики будут крепкими ребятами – такую упаковку они и поодиночке тащить смогут! И лапы свои туда не запустят! Приятели кивнули: идея американца им понравилась. – Время, господин Доллман! – напомнил Мржавецкий. – У нас остается около двух часов, чтобы вылезти отсюда и добраться до дрезины. * * * На обратном пути один из рабочих, словно невзначай, полюбопытствовал у Цепенюка: – А что в тех ящиках, ваш-бродь? Неужто золотишко? Тот расхохотался: – А ты себе можешь представить такую уйму золота, друг? Рабочий неопределенно пожал плечами. – Никакое там не золото, – вмешался Мжавецкий. – Там камни, образцы горных пород. Правда, довольно ценные, – поспешил добавить он, заметив понимающие ухмылки рабочих. Когда те ушли по тропе вперед, Доллман ухватил приятелей за рукава: – Их ни в коем случае нельзя отпускать от себя! – тревожно шепнул он. – Они слишком много видели! Могут разболтать, или сами вернутся сюда, пока мы будем готовиться! – Прикажете застрелить? – усмехнулся Мржавецкий. – Нет-нет, я не то подразумевал! – поморщился американец. – Я имею в виду, что пару дней их надо подержать при себе и никуда не отпускать. Они могут еще пригодиться! – Где же прикажете держать этих «джентльменов»? – немедленно поинтересовался Мржавецкий. – К себе на квартиру, мистер Доллман, как я понимаю, вы их не возьмете? Боюсь, что и моя квартирная хозяйка тоже будет категорически против таких постояльцев. Попререкавшись еще немного, сошлись на том, что Мржавецкому и Цепенюку все же придется взять присмотр за «дегенератами» на себя. – Но имейте в виду, мистер Доллман, что один-два процента с вашей доли за такой присмотр будет снято, – то ли шутя, то ли всерьез предупредил Цепенюк. Вернувшись к ожидающей их мотодрезине, компаньоны выяснили, что у них есть еще четверть часа – чтобы отдышаться и привести себя в порядок. Вручив «дегенератам» две поллитровки – пока без отравы – Цепенюк, Мржавецкий и Доллман тут же, на рельсах, устроили короткий военный совет: надо было согласовать массу деталей грядущего предприятия. И, как ни бесился Цепенюк, ему пришлось согласиться на наем дополнительных людей – караульных у состава с вагонами-хопперами и у входа в пещеру – для присмотра за грузчиками. – Я легко найду с десяток надежных людей, которые охотно возьмут на себя функции охранников, – заявил Мржавецкий. – Кто они? – поинтересовался Доллман. – В Иркутске изнывают без дела несколько десятков офицеров из «золотых» эшелонов покойного адмирала. Поначалу всех членов конвоя большевики арестовывали и посадили в Александровский централ, – Мржавецкий бросил короткий взгляд на Цепенюка. – А спустя какое-то время почти всех выпустили, решив, что ущерба советской власти они нанести не успели. Кое-то из этих людей примкнул к откровенным уголовникам, кто-то попробовал сбежать в Маньчжурию, к Семенову. Кто-то нашел обеспеченных и скучающих дамочек и поступил к ним на содержание. Есть и такие, которые просто слоняются по улицам в надежде встретить однополчан и выпросить стаканчик-другой ханшина. В моем досье есть вполне надежные люди. – Но им всем надо платить, – простонал Цепенюк. – Когда они узнают, что речь идет о золоте, они потребуют свою долю! И это будет не кулек семечек, уверяю! И потом: где гарантия, что они не разболтают? Я не хочу, чтобы за нас взялись чекисты! Они отберут золото, а нас поставят к стенке! – Платить, конечно, придется, – вздохнул Мржавецкий. – Что же касается болтовни, то этого можно не опасаться: мы возьмем этих людей с собой в Харбин. Там пусть болтают сколько угодно – в Харбине только о золоте и говорят. Помолчав, Цепенюк бросил на приятеля неприязненный взгляд: – А вы не пробовали подсчитать, господин капитан, сколько золота останется у нас после вашего растранжиривания? В частности, у меня? Половину всего клада рассчитывает забрать мистер Доллман. Судя по всему, вы, господин капитан, будете претендовать на половину оставшегося? То есть на четверть всего сокровища, не так ли? Мржавецкий открыл было рот, но американец властно поднял руку: – Минуточку, мистер Цепенюк! Раз уж зашла речь о дележе, давайте расставим точки над «i». Почему это вы назначили мне всего половину? – недобро прищурился Доллман. – А мои накладные расходы? А закупка шпал, щебня? Оплата дорожным рабочим, аренда вагонов-хопперов, локомотивов? Наконец, большевистской власти придется платить за прогон вагонов от станции Половина до Харбина! Я очень сомневаюсь, что вы, джентльмены, намереваетесь участвовать в этих тратах! Цепенюк начал багроветь, а Доллман неожиданно рассмеялся: – Вам нужно следить за своим кровяным давлением, мистер! Разумеется, все перечисленное я возьму на себя. А что до доли мистера Мржавецкого, то разбирайтесь с ним сами! Цепенюк перевел дух и с надеждой покосился на капитана. Но тот был серьезен и не собирался утешать приятеля: – Милый есаул, я не настолько обеспечен, как господин Доллман. Тем не менее мне ведь придется добывать «липовые документы» для команды охранников, желающих уехать в Харбин. Паспорта при пересечении тамошней границы – отнюдь не лишние. А стоит их изготовление здесь не кулек семечек, как вы недавно изволили выразиться! А организация всех этих разрешений властей на производство работ и непредвиденные расходы? Впрочем, если вы возьмете на себя последующую «ликвидацию» бродяг-носильщиков, то так и быть! Сделаю вам хорошую скидку! Американец замахал руками: – Эти детали обсуждайте без меня, господа! Я не хочу даже слышать обо всех этих гадостях! Давайте лучше обсудим временные границы нашего предприятия. Я беру на себя хлопоты насчет хопперов, щебня. Насчет локомотива, поступающего в наше распоряжение на неделю, договоренность с большевиками уже достигнута. В общем, через три дня моя компания готова будет приступить к отсыпке полотна и его трамбовке. К этому времени вопросы с охраной, носильщиками и прочим вами должны быть решены, господа! У вас меньше недели – срок, я полагаю, достаточно сжатый! Вы справитесь? – Безусловно, мистер Доллман! – заверил Мржавецкий.