– Я сделаю все возможное, Андрей! – Агасфер нашел в себе силы уверенно улыбнуться и даже подмигнуть. – Помнишь, я тебе говорил: нет таких крепостей! – Ишь раздухарился, старый самовар! – недобро усмехнулся часовой, закрывая за собой и Андреем дверь. – У совецкой власти крепости для всех найдутся! На улицу Агасфер вышел уже не стариковским, а твердым шагом, убрав с лица скорбь. Как и предсказывал Лапа, команда уже ждала его на улице, столпившись на углу и с опаской поглядывая на снующих туда-сюда «кожанов». Увидев Берга, все двинулись к нему, постепенно замедляя шаги: они ожидали, что тот выйдет вместе с сыном. – Что будем делать, Берг? – глухо спросил Безухий. – Без твоего сына я из этой проклятой страны не уеду! – Я тоже, хозяин! – поддержал Линь. – Разумеется, ты можешь рассчитывать и на меня, Бергуша! – Медников обнял старого друга за плечи. – Можно надавить через японское правительство, – быстро заговорил Масао. – Только раньше нужно вывезти золото в Харбин. Я ведь сумел сообщить о золоте в Токио, в Хайларе нас будут встречать… – Золото! – презрительно сплюнул Безухий. – Слушай, Берг, давай скажем большевикам про золото под щебнем! Они, думаю, так обрадуются, что вместе с Андреем отдадут нам всю тюрьму с часовыми в придачу! Масао насупился: – Это не выход! Они заберут золото и посадят в тюрьму всех нас! Нужно поставить в известность японское правительство! Оно сумеет надавить на большевиков! – Успокойтесь, друзья! Спасибо за сочувствие и поддержку – но все то, что вы предлагаете, не выход! Масао прав: большевики не будут менять Андрея на золото. А нас, действительно, посадят: свяжут с бандой Мржавецкого и отправят в тюрьму. Тем более что он, как я понял, заразил своих рабочих-бурятов холерой, и они все померли, упокой, Господи, их души! Но без Андрея мы отсюда не уедем, друзья! Берите извозчика и поезжайте на вокзал, ступайте в наш тупик! Там в конском вагоне наш «заяц» заперт, а – Цепенюка я в нашем оставил. Ждите там, а я пошел выручать Андрея! Должно получиться – если я хоть немного знаю человеческую натуру! – Придется идти пешком: у нас отобрали даже мелочь! – буркнул Безухий. – Эх, что бы вы без меня делали! – через силу улыбнулся Агасфер. – Ну-ка, загородите меня от прохожих! Сняв протез, он развинтил его и высыпал в руки Безухого деньги, оставив себе одну мелкую купюру. – Ищите извозчика, друзья! И не поминайте лихом, если не вернусь! – Ты идешь на опасное дело? Тогда я с тобой, Берг! – заявил Безухий. Агасфер покачал головой, свистнул извозчика и велел ему ехать в дом правительства. * * * К счастью, Блюхер оказался на месте. Увидев Агасфера, он недовольно поморщился. Но все же решительно закрыл разложенные на столе папки, выставил обступивших стол порученцев вон и плотно прикрыл дверь. – Ну, что еще случилось, герр профессор? Неужели Вельский не выполнил моего распоряжения? – Выполнил, господин военный министр. Но, скажу вам откровенно, ваш Вельский и товарищ директора Лапа – садисты и подлые люди! – Хм! Вы все-таки не очень тут разбрасывайтесь такими словами, господин Берг! Я согласен: может, это не лучшие люди в Чите, но вы все-таки иностранец! То, что можно мне, вам делать не следует! Так что там с Вельским и Лапой? – Они отпустили моих людей – всех, кроме сына. – Ваш сын оставлен под арестом? Почему? Агасфер рассказал все. Блюхер, встав из-за стола, машинально заправил большими пальцами рук гимнастерку под ремень, подошел к окну и несколько минут размышлял. Потом, резко повернувшись, он встал напротив Агасфера: – Простите, Берг, но тут я, боюсь, бессилен! Дело против вашего сына уже закручено. Оскорбление советской власти – не шутка. Чего доброго, меня еще в самоуправстве обвинят! В превышении полномочий… Нет, Берг, простите – ничем помочь не могу! – Можете! – спокойно парировал Агасфер, оглянулся и без разрешения сел на диван, нахально попросил. – Разрешите папироску, товарищ министр? Я нынче без своих сигар… Пока Агасфер разминал папиросу и закуривал, Блюхер, углядев в нарочитом спокойствии посетителя подвох, присел рядом на валик дивана, сверля посетителя недобрым взглядом. Выпустив несколько облачков дыма, Агасфер повернулся к Блюхеру всем корпусом. – Можете! – повторил он. – Можете и сделаете! – Интересно… С чего бы такая уверенность, господин хороший? – Перед поездкой в Тыреть, Тайтурку и на станцию Половина я был в Урге, господин Блюхер. В частности, в монастыре Хара-Байан, у ламы Замзидина Боло. Знакомо вам это имя? И попал я в Ургу примерно через месяц после того, как у Замзидина побывал со своими бойцами командир 27-й конно-стрелковой дивизии Дягур. У него было секретное устное поручение от некоего командующего армией, и он его выполнил! Для этого ему потребовалось реквизировать в городе сорок четыре повозки, я нашел в Урге свидетелей. Вы, конечно, понимаете – о чем идет речь, господин Блюхер? – Ну и для чего Дягуру понадобились эти повозки? – не проявляя внешне признаков беспокойства, поинтересовался командарм. – Для перевозки золота. Это письменно подтвердили другие свидетели, в том числе и лама Боло. Их письменные показания заверены печатью Богдо-гэгэна, – это Агасфер придумал на ходу. – Дягур основательно запугал лам советской властью, и они отдали ему золото, оставленное у них бароном Унгерном. Короче говоря, дивизия вернулась в Читу с большим обозом. Теперь ее бойцы обустраиваются в бывшем Кадетском корпусе. В здании, которое якобы добровольно передано его владельцем для нужд армии. Я знаю имя этого человека, мои люди уже ищут его. И обязательно найдут! Найдут и заставят признаться в том, что помещение не подарено, а продано. Он назовет и сумму… Интересно будет узнать: откуда у Дягура взялось золото для покупки недвижимости, господин Блюхер? И какое право имел красный командир расходовать золото, принадлежащее вашей власти? Или вы полагаете, что Дягур умрет, но не назовет имя человека, отдавшего такой приказ? Я наверняка узнаю и другие детали разбазаривания золотого запаса республики, господин военный министр! Будьте покойны: я умею искать! Мне продолжать? – Вот, значит, какими научными изысканиями занималась в Урге твоя экспедиция, Берг, – покивал Блюхер. – То-то Вельский с пеной у рта доказывал мне, что никакие вы не ученые! Взяли у Богдо-гэгэна соизволение на взрывные работы в окрестностях Урги, но и единой петарды там не взорвали… Некогда было, насчет золота вынюхивали! Ничего не скажешь, ловко ты Краснощекова очаровал, всем мозги запудрил… Или президент знал, что никакой ты не ученый, а? – Эка вы как, господин Блюхер! Верно говорят, что маниакальная подозрительность раньше большевиков родилась! Хотите верьте, хотите нет – но уважаемый господин президент ДВР принял нашу экспедицию с искренним радушием. И не сомневался в пользе, которую наши исследования могу принести России. Что же касаемо Урги – то чем я виноват, если Дягур настолько там нашумел, что его до сей поры вспоминают? Письменные подтверждения у Богдо-гэгэна взял? Так ведь жизнь длинная, господин Блюхер! Начал сей монарх плакаться, что оставленное Унгерном золото пригодилось бы и народной власти новой Монголии – я и предложил ему написать прошение, обещал передать Краснощекову. Блюхер слушал Агасфера, не перебивая, но с его лица не сходила презрительная улыбка: – М-да, ну, ты и сволочь, Берг! Форменный шантажист! Научной экспедицией он командует! А ежели я сейчас шлепну тебя? Прямо здесь? – Блюхер неторопливо достал из кобуры револьвер, щелкнул курком и встал. – Застрелю и объявлю, что ты враг советской власти! Засланный из Шанхая шпион… Думаешь, не поверят? Да Вельский первый поддержит! А ежели не стану рук марать, а сдам в Госполитохрану, как ты думаешь, кому больше веры будет? Трижды орденоносцу, герою Перекопа, военному министру ДВР или какому-то иностранцу? – Думаю, что сначала поверят вам, господин министр, – Агасфер зажал папиросу углом рта, проворно скинул куртку и принялся снимать протез. – Да, вам поверят, но по прошествии времени задумаются и засомневаются… Вопросики появятся! Почему, к примеру, дивизия Дягура была приказом военного министра ДВР с операции по ликвидации Унгерна снята? По какой такой срочной необходимости в Ургу послана?.. Не беспокойтесь, господин Блюхер, тут у меня не оружие – кое-что пострашнее для вас! Не угодно убедиться? Надорвав внутреннюю подкладку протеза, Агасфер вытряхнул оттуда клочок бумаги, расправил его и положил на валик дивана. Помедлив, Блюхер взял бумажку и принялся читать: Срочно. Особой важности. Нуждается в проверке и под По неподтвержденной информации из местных источников части 27-й конно-стрелковой дивизии (комдив Дягур) получили прик Блюхера перебросить два полка войти в Гандан (Урга) на предмет поиска целью поисков является казна барона Унгерна, которую он оставил на хранен больш. к-во золота, серебра и платины, монет разного достоинства в ящиках от пат Имя ламы и название монастыря источнику неизвестно. Однако с большой уверенно предполагать, что, не желая ссориться с новой властью, с которой заигрывает монгол хранитель казны передал Дягуру значительное к-во ящиков с драгоценностями, кото спрятаны под досками помоста храма. Дягур, выполняя приказ о формировании об из 15 бойцов. Ящики тайно вывезли из Урги на подводах, реквизированных у ме и под усиленным конвоем отправлены в сторону Читы. При форсировании реки Дягур довел до командиров полков и рот секретную часть приказа Блюхе части реквизированного в Урге золота для использования в интересах На прошу уточнить соответствие информации и дислокацию указанной диви в указ. период, зафиксировать факт вероятного увеличения обоза дивизии и оприходование Блюхером изъятого золота источник: дезертир 27 к/с дивизии Тимофей (имя неизв) старого города в Шанхае боргер улицы Фу dancing gerl м-м Чуй – Откуда у вас это, Берг? – глухо спросил Блюхер. – Из Шанхая. Это фрагмент неоправленного донесение коминтерновского разведчика Салныня, имеющего в ВКП(б) партийную кличку «Гришка». Ну, что же вы не стреляете, господин военный министр? – устало спросил Агасфер. – Все понятно… Стало быть, ты и вправду шпион, Берг! Агент мировой буржуазии… Знаешь, когда Вельский на митингах про них болтал, я все думал: какие они с виду, эти агенты? Теперь знаю… – Был когда-то шпионом, ваша правда, Блюхер. Теперь уже нет… «Вышел в тираж», как у нас говорится… – Вышел в тираж – но как-то раздобыл эту бумагу? Не добровольно же тебе ее этот Гришка, или как его там – отдал? Раздобыл, хранил, сюда привез – стало быть, еще в Шанхае планировал меня за горло взять?