— Та-а-ак, — протянула она. — Это начинает меня утомлять своим однообразием. Резко надавив на педаль акселератора, Лариса стремительно стала уходить вперед. Однако она заметила, что и «Опель» прибавил скорость. Лариса свернула в другой переулок, проехала через двор и, увидев, что «Опель» на время потерялся, въехала в проход между выстроенными во дворе гаражами и остановилась. «Опель» промчался через арку проходного двора, Лариса быстро выехала из своего укрытия и, развернувшись, поехала в обратную сторону. Она гнала машину на предельной скорости и буквально через пять минут долетела до своего дома. Быстро поставив «Вольво» в гараж, Лариса поднялась к себе. Войдя в квартиру, она сразу пошла в Настину комнату. Дочь, конечно же, еще не спала. Увидев мать, она сняла наушники и улыбнулась: — Я ждала тебя вчера, но ты не пришла. Я решила сегодня дождаться тебя, во сколько бы ты ни приехала, — проговорила она, спрыгивая с кровати. — Я прошу у тебя прощения, что так получилось. Я сегодня больше никуда не поеду, и мы с тобой весь вечер проведем вместе, — обнимая дочку, виновато сказала Лариса. — Только, может, чаю попьем? Она заварила чай и принесла в комнату Насти чашки. Присев прямо на Настину кровать, Лариса пила чай и слушала рассказы дочери — обычные, в общем-то, истории, характерные для девочки ее возраста. Сидя с ногами на кровати, Лариса чувствовала себя подругой — ровесницей Насти. Просидели они так до глубокой ночи. Потом, увидев, что у дочери просто слипаются глаза, Лариса и сама почувствовала, что вот-вот отключится прямо здесь, и сказала: — Ну, пожалуй, пора спать. Если, конечно, у тебя больше нет в запасе ничего интересного. — Нет, мамочка, я уже все тебе рассказала, — зевая, ответила Настя. — Спасибо тебе большое! — Ну что ты! — Лариса почувствовала укол совести из-за того, что дочь говорит ей спасибо за то, что она просто обязана делать. — И знай, что я готова выслушать тебя в любой момент, какие бы дела на мне ни висели. — Ты сейчас очень загружена, мама? — серьезно спросила Настя. — Не более, чем обычно, — целуя дочь в щеку, сказала Лариса и вышла из комнаты. Лежа в кровати, Лариса вдруг вспомнила о Карташове, с которым так опрометчиво испортила отношения. Сейчас она уже жалела об этом и чувствовала свою вину. «Нужно будет непременно позвонить ему завтра и помириться, — подумала она. — В конце концов его помощь в расследовании мне просто необходима». Лариса призналась себе, что ее встревожила погоня за ней «Опеля», явившаяся для нее полной неожиданностью. Она лежала, положив руку под голову, и думала над тем, кого еще могла заинтересовать ее персона. «Это явно не люди Матвеева, — думала она. — Это было бы уж полным идиотизмом. Но кто же еще вклинился в это дело? Старчиков убит, Колесников взорвался… Кстати! Я совсем об этом забыла. Естественно же, что Колесникову помогли взорваться. Вполне возможно, что этот человек — или люди — видели меня, поэтому и следят теперь. Но вот кто они? Начав с желания избавить свою подругу от слежки, я сама теперь стала предметом охоты. И делать мне ничего не остается, как искать помощи у Карташова». Из коридора послышалось звяканье ключей. «Ну вот, любимый муж вернулся», — подумала Лариса с раздражением и отвернулась к стене. Через пару минут дверь в ее спальню тихонько отворилась, и послышались неуверенные шаги. Лариса крепче зажмурила глаза. Котов присел на край кровати и положил ей руку на плечо. Она не пошевелилась. Евгений еще некоторое время посидел, потом вздохнул и, погладив Ларису по волосам и обдав ее запахом перегара, вышел из комнаты. «Ну слава богу, не стал докучать мне хотя бы сейчас своими разговорами», — подумала Лариса и вернулась к своим мыслям, прерванным появлением мужа. Приняв решение непременно позвонить Карташову сразу же, как проснется, Лариса наконец-то уснула. Однако, проснувшись утром, она первым делом позвонила не капитану, а Городову, с которым тоже испортила в последнее время отношения. — Привет, Дмитрий Степанович, — как ни в чем не бывало проговорила Лариса в трубку. — Как себя чувствуешь? — Благодарю вас, прекрасно, — сухо отчеканил тот, но не удержался и добавил: — Чего и вам желаю. — Ты там что-то говорил насчет поставок колбасы, — напомнила Лариса. — Так вот мы можем решить этот вопрос. — Я думаю, что его было бы лучше решить при встрече, — несколько озадаченно произнес Городов. — К сожалению, я не смогу прямо сейчас приехать в ресторан — у меня куча дел. И даже не знаю, подъеду ли к вечеру. Вполне возможно, что тебе в ближайшее время придется поработать за двоих. В планы Дмитрия Степановича это явно не входило, потому что он тут же буквально заскрежетал в трубку, что он везет на себе весь ресторан. Лариса невольно подивилась столь смелому, если не сказать вызывающему, заявлению, но лишь повторила, что сегодня в ресторане ее не будет. Слушать реакцию Степаныча она не стала, быстренько повесив трубку. «Видимо, придется все-таки увеличить ему зарплату, — грустно подумала она, собираясь на выход, — если я не хочу окончательно испортить с ним отношения». Настроение Ларисы уже с утра начало омрачаться, и она подумала, что нужно хотя бы прояснить ситуацию с Карташовым. Однако пока она никак не могла придумать, как это сделать. Решив для начала позавтракать, она отправилась на кухню. Постояв несколько секунд в размышлении, Лариса принялась за приготовление бараньего окорока в пергаменте. Кроме того она решила испечь слоеный пирог с брынзой, выдерживая завтрак в греческих традициях. Приготовление этих блюд требовало достаточно длительного времени, и Лариса не признавалась даже сама себе, что выбрала их только потому, что оттягивала звонок Олегу. «И что бы ему не позвонить самому? — думала она, стоя у плиты. — Все проблемы бы отпали». Вскоре на кухне появилась Настя. На заявление матери о том, что она готовит бараний окорок в пергаменте, дочь никак не отреагировала. Вернее, среагировала не совсем так, как ожидала Лариса. Настя заявила, что, оказывается, терпеть не может окорок, тем более бараний, и вообще она решила устроить себе разгрузочный день, поскольку не хочет к двадцати годам выглядеть «толстой коровой». Лариса только пожала плечами и вновь углубилась в процесс приготовления греческого стола. Вскоре в кухню вошел гордый и отстраненный Котов. Вел он себя предельно вежливо, но холодно. Лариса уже привыкла к тому, что муж постоянно пытается играть разные роли, поэтому отнеслась к перемене в его настроении снисходительно. И окорок, и пирог уже давно были приготовлены и съедены всей семьей — даже Настя снизошла и томным голосом разрешила положить себе по маленькому кусочку того и другого, — а Карташов звонить не спешил. Вздохнув, Лариса поняла, что придется все-таки перешагнуть через себя и самой позвонить Олегу. Она бесцельно походила по своей комнате несколько минут, потом подошла к телефонному аппарату и набрала рабочий номер Карташова. — Алло! — послышался невозмутимый голос капитана. — Олег Валерьянович, это Лариса Котова беспокоит, я бы хотела пригласить вас сегодня ко мне в ресторан, — пропела она в трубку и замерла, ожидая ответа. Повисла пауза. «Черт возьми, вот уж никогда не думала, что мне придется заискивать перед ним!» — маялась Лариса в ожидании, понимая, что очень надеется на то, что Карташов примет ее приглашение и не пошлет подальше. Наконец в трубке послышался громкий вздох, а затем Олег медленно произнес: — Очень тронут, Лариса Викторовна, вашим вниманием, но я некоторым образом работаю… Однако то, что Карташов после этой фразы не попрощался и не повесил трубку, было хорошим признаком. Лариса поняла, что он ждет продолжения. — Но ведь рабочий день когда-нибудь кончается, — мягко сказала она. — Я же не приглашаю вас приехать прямо сейчас — у меня самой дела. Карташов помолчал еще немного. — Я не знаю точно, во сколько освобожусь, — проговорил он, — но думаю, что к восьми смогу подъехать. — Отлично, я буду вас ждать в восемь, — ответила Лариса и хотела уже повесить трубку, но тут Карташов неожиданно спросил приглушенным голосом: — Я надеюсь, что меня там не встретят новым трупом? Лариса закусила губу, уловив явную издевку в голосе капитана, но не стала язвить в ответ, чтобы окончательно не испортить только что начавшие кое-как налаживаться отношения. Она сдержанно ответила: — Я тоже очень надеюсь на это. До вечера, Олег Валерьянович. Повесив трубку, Лариса поняла, что до вечера ей все равно нечем заняться. До разговора с Карташовым она не могла предпринимать новых шагов в расследовании, поскольку нуждалась в его информации. Подумав, что слишком поспешно сообщила Степанычу о том, что не придет сегодня на работу, Лариса тут же изменила свое решение и поехала в ресторан. Сев в машину, она вспомнила о слежке, замеченной вчера вечером, и волнение снова охватило ее. «Как же я могла об этом забыть? — спрашивала Лариса себя, выезжая из гаража. — И главное, никому не рассказала про это. Ведь нужно было сообщить Карташову или хотя бы Котову». Приехав в ресторан, она направилась к себе в кабинет. — Лариса Викторовна? — вырос словно из-под земли Городов и в своей обычной манере съязвил: — Видимо, у меня плохо не только с ушами, но и с глазами. Вы, помнится, с утра поведали, что вас не будет сегодня на работе. — Я изменила свое решение, Дмитрий Степанович, — спокойно ответила Лариса. — И предлагаю вам немедленно обсудить вопрос, который, как я понимаю, вам сегодня спать не давал. Кроме того, у меня к вам есть еще один вопрос, решение которого, как мне кажется, вас очень порадует. — Лариса Викторовна, — моментально стряхивая с себя всю язвительность, пропел Степаныч медовым голосом. — А нельзя ли сразу начать со второго вопроса? — Нет уж, — улыбнулась она, — вас же больше жизни волновал вопрос о поставках колбасы. Степаныч не стал возражать, он послушно прошел за Ларисой в ее кабинет и тихонечко сел на стул, сложив на коленях руки. Вопрос о колбасе был решен довольно быстро, после чего Лариса, внимательно посмотрев Городову в глаза, сказала: — Дмитрий Степанович, в последнее время я проанализировала вашу работу и пришла к выводу, что вы заслуживаете всяческого поощрения. Думаю, что вас больше всего устроило бы получить это поощрение в денежной форме, поэтому сообщаю, что я решила увеличить вам заработную плату. Увидев, как блеснули пронзительные глазки Степаныча, Лариса добавила: — Со следующего месяца. Он открыл было рот, чтобы что-то сказать, но, видимо, решив не усугублять ситуацию и довольствоваться предложенным, явно на ходу переиграл и произнес: