— Спасибо, но у меня есть маленькая просьба. — Да, пожалуйста, — выжидательно уставилась Алина. — У вас есть пожилые горничные? — Конечно, — растерялась Алина, — а в чем проблема? — Просто я не доверяю молоденьким девочкам, — манерно сказала Лариса. — Не могли бы вы прислать мне кого-нибудь постарше? — Хорошо, это не проблема, я пришлю вам нашу бабушку. Это мы ее так называем, — объяснила администратор. — Она работает здесь с открытия санатория в шестьдесят девятом году, и ни разу на нее не было жалоб. Вот только завтра она, наверное, не сможет. У нее проблемы с внучкой. Она лежит в больнице и нужна операция… Словом, девочка в очень тяжелом состоянии. — Большое вам спасибо. Завтра она мне и не понадобится, — сказала Лариса и вышла из кабинета администратора. Она поднялась на второй этаж и нашла свой номер, открыла дверь и очутилась практически в обычной двухкомнатной квартире, только вместо кухни была огромная лоджия. Номер был очень даже симпатичный. Она села в кресло и задумалась. Ее мысли снова начали вертеться вокруг Горецкой и ее экзотического приятеля-мулата. У нее прямо-таки пунктик какой-то на представителей черной расы. В молодости негр, сейчас тоже… Какой-то расизм наоборот получается… Тут в дверь постучали, и на пороге появилась чопорная худосочная женщина с тонкими поджатыми губами. На вид ей можно было дать и сорок пять, и шестьдесят пять. Поздоровавшись, она огляделась вокруг и недоуменно спросила у Ларисы: — А где же ваш багаж? — У меня нет багажа, честно говоря, я просто хотела с вами поговорить. — Со мной? — удивилась горничная. — Да, я слышала у вас проблемы с внучкой, может быть, я смогла бы вам помочь? — Мне теперь уже никто не поможет. Ей срочно нужна операция на сердце. Мы уже договорились с докторами, но… не хватает пяти тысяч. — Что? Долларов? — Лариса явно не ожидала такой суммы. — Да что вы, — махнула рукой горничная, — конечно, рублей. Лариса облегченно вздохнула. Она, конечно, не Рокфеллер, но такую сумму дать может. К тому же, если это оформить как благотворительную акцию, с нее снимут часть налогов. Даже если она ничего не узнает от горничной насчет интересующего ее дела, все равно начинание благое. В конце концов для Ларисы пять тысяч рублей — такая ерунда! — Я смогу вам помочь, — твердо заверила горничную она. — Кстати, я не представилась — я директор тарасовского ресторана «Чайка» Лариса Котова. — Бог ты мой, да как же это так, — всплеснула руками горничная. — Мы не сможем отдать вам эти деньги. — И не надо… Вас как зовут? — Марья Федоровна, — с готовностью откликнулась собеседница Ларисы. — Дорогая Марья Федоровна, мне нужна кое-какая информация примерно тридцатилетней давности. Горничная недоуменно посмотрела на Ларису. — Да уж не знаю — смогу ли я, — смущенно выдавила она из себя. — Примерно в семьдесят первом — семьдесят втором году здесь отдыхала очень известная ныне в городе актриса Горецкая, — Лариса внимательно посмотрела на Марью Федоровну. — Причем приезжала она сюда не одна, а с одним чернокожим другом. Мне сказали, что вы работаете здесь с момента основания санатория. Так что вы должны помнить этот эпизод. И вдруг заметила, как плотно сжались губы горничной. «Значит, помнит», — промелькнуло у Ларисы в голове. Она замолчала, давая горничной переварить информацию. Женщина тяжело вздохнула, присела на диван и, подняв глаза на Ларису, спросила: — И что же вас интересует? — Все, что связано с этой парой. Чем тогда они занимались, какие отношения между ними были и все такое прочее. Марья Федоровна внимательно посмотрела на Ларису и спросила: — А вы нам, правда, поможете? — Я вам говорю это абсолютно точно, — прижала руки к груди Лариса. — У меня есть свой ресторан, к тому же, если я вам помогу, у меня уменьшатся налоги. Так что это выгодно и мне. Последний довод убедил горничную окончательно, и она, еще раз вздохнув, заговорила: — В каком году это было — я уже не помню. Но Горецкую я запомнила очень хорошо. Такая эффектная женщина! И вдруг — с этим негром. Впрочем, он тоже был ничего себе, симпатичный, высокий такой. Она поселилась здесь и прожила довольно долго, примерно месяца три. Горецкая практически никуда не выходила, а негр — тот пробыл один день и пропал, только в конце приехал на машине. Они еще спорили и ругались. — А вы не в курсе, по поводу чего? — Не знаю. По-моему, она его обвиняла и говорила, что это он во всем виноват. А он ее успокаивал. Горничная замолчала, раздумывая, стоит ли говорить дальше. — И что же? — настаивала Лариса. — Да вам лучше к бабке одной обратиться, — неожиданно сказала Марья Федоровна. — Она все это лучше знает. Она тут недалеко живет, в Поливановке. Адреса у меня нет, но как ее найти — я вам скажу. — А что за бабка-то? — Она часто к ней приходила. Акушерка она. — Что? — не поверила своим ушам Лариса. — Акушерка? Так, выходит, Горецкая была беременна? И как раз в этом обвиняла негра? Марья Федоровна молчаливым кивком подтвердила слова Ларисы. — Да, но это тайна. И я ее сказала вам только потому, что рассчитываю на вашу помощь моей внучке, — покраснев, сказала горничная и опустила голову. — И что же, она родила? — продолжила спрашивать Лариса. — Этого я не знаю, но, скорее всего, да. Меня не было неделю, я в отпуск уходила, а когда вышла на работу, ее в санатории уже не было. — Очень интересно, — пробормотала Лариса. — Вы мне очень помогли. — А зачем вам это? — спросила горничная. — Да так, просто интересно, — уклонилась она от ответа и протянула Марье Федоровне свою визитку. — Вот мой телефон и адрес. Деньги я перечислю на ваш счет в Сбербанке. У вас ведь есть сберкнижка? — Конечно, есть, — суетливо подтвердила горничная. — В таком случае я жду вашего звонка с тем, чтобы вы назвали мне номер вашего счета. — Хорошо. Я только вас очень прошу — помогите мне! — в глазах пожилой горничной застыла мольба. — Я держу свое слово, — несколько сухо сказала Лариса, предотвращая попытки Марьи Федоровны удариться в сентиментальность. Та молча кивнула, с благодарностью посмотрев на Ларису. Та же, в свою очередь, возвратила горничную к своим проблемам. Марья Федоровна быстро объяснила Ларисе, как и где можно найти акушерку — бабу Глашу. На этом разговор между Ларисой и Марьей Федоровной закончился. Через полчаса Лариса уже направлялась пешком в сторону поселка Поливановка, находившегося в двух километрах от санатория. Она быстро нашла нужную ей улицу и медленно пошла по ней, всматриваясь в номера домов. В конце улицы она заметила какое-то оживление. Там стояла толпа людей. «Может быть, свадьба? — подумала она. — Да вроде бы нет, сегодня же не пятница и не суббота». Все ближе подходя к толпе, Лариса начала понимать, что людское оживление имеет место как раз около нужного ей дома. Подойдя к дому, она услышала причитания и увидела на глазах собравшихся слезы. Толпа состояла в основном из бабулек. — Что случилось? — спросила она у одной из старушек. — Мне бы бабу Глашу увидеть… При последних словах Ларисы старушка начала вытирать платочком глаза. — Нет больше нашей Глаши, — скорбным голосом поведала она Ларисе. — Вот только что Нюрка в овраге ее нашла мертвую. Внутри Ларисы растеклись одновременно и жалость, и досада. — Годков-то немало ей было, — вступила в разговор другая старушка, — да только бегала она не хуже молодой. А вот ведь как бывает — голову ей кто-то пробил, а потом в овраг сбросил. — Да кто же такое сделал? — удивилась Лариса. — А кто знает, — развела руками старушка. — Вон хулиганья сколько развелось! И снова стала всхлипывать. Тут в начале улицы показалась милицейская машина, и Лариса поспешила ретироваться. Вступать в контакт с правоохранительными органами у нее не было на этот раз ни малейшего желания.