— А я тут в гости собрался. — Позовёшь своих гостей к нам. Всё, отбой, до встречи на переезде. А, да, захвати фотоаппарат. Я видел, у тебя «Зенит» висит на стенке. — Да я фотографировать толком не умею, и плёнки нет. — Это неважно, главное, чтобы он был в наличии. И шарфик возьми. — Какой шарфик? Зачем? — Длинный, но не сильно тёплый. На шею намотать. Всё, отбой. В комнату вошла Роза с бокалами и штопором. — Ты с кем тут разговаривал? — игриво спросила она, покачивая бёдрами. Ох, детка, доиграешься. Я уже на взводе. — Борька опять звонил. Дела. Но это всё позже, а сейчас иди ко мне. Вино мы пили после, и выпить успели только по бокалу. — Розитта, я сейчас должен уйти, порешать дела, а вечером предлагаю встретиться у Бориса. Закатим пир. — Ну Севушка. — Цветочек мой, не могу отложить. Очень важно для карьеры и для нашего будущего. Ну прости, что так, сам не ожидал. Не обижайся, я сегодня именинник, грех на меня обижаться. Придёшь? — И не надейся от меня таким образом избавиться! — кинула она в меня подушку, но я конечно увернулся. Прилетело по серванту, задребезжало стекло, жалобно звякнул хрусталь. — Моя грозная богиня, — рассмеялся я. — Я приду, и ты глаз от меня отвести не сможешь, — встала она. Чёрт, так я сейчас и впрямь останусь. — Пока, — махнул я и выскочил от греха за дверь. На переезде меня ждал нервный Борис. — Ты чего так долго? — набросился он на меня. — Немного заплутал. Забыл, какой транспорт сюда ходит. Я и правда забыл, что не все остановки находятся на своих местах, их же переносили не раз. Ну, выдвигаемся с богом. Ракитная — это и в наши дни промзона. Железнодорожная станция постепенно обросла складскими помещениями, в наши дни принадлежащие частникам, а в Союзе разным государственным конторам. Дорога, разбитая большегрузами, пылила от каждого проезжающего автомобиля. Благо, по причине воскресенья, их было немного. Мимо нас промчались всего три, громыхающих содержимым кузовов. Но и после них пыль подолгу стояла облаком над дорогой. Я кратко просветил Бориса о его маленькой, но очень ответственной роли в предстоящем действе. — Ты шарфик взял? — Взял. Но в нём жарко. Вот, — вытащил Боря отличный трикотажный шарфик пластелинового зелёного цвета в жёлтую полоску по краям. — Отлично! Снимай свою куртку, наматывай шарф. Да не так, Боря, он должен свободно болтаться на шее. Это аксессуар творческой личности. Постой, волосы взъерошу. Вот, красота. Твоя задача на сей раз — изображать фотографа. Вспомни Володиного подельника, постарайся ему подражать. Пощёлкай затвором, покрути даифрагму, поправь клиентке плечи, подбородок. Пару минут покрутишься, кивнёшь мне. Мы уже с ней встречались, поэтому постарайся рта лишний раз не раскрывать, чтобы не опознала. Если что-то захочешь сказать, гнусавь изо всех сил. Вот, пришли. Ракитная, пять. Ворота на территорию базы оказались закрыты, пришлось долбиться добрых пару минут. — Вы кто такие? Куда идёте? — спросил наконец голос в окошке, открывшемся в створке ворот. — Нас ждут, — решил не вдаваться я в подробности. — Кто вас ждёт? — Женщина, немолодая, полная. Ненашев я. Окошко захлопнулось, за створкой произошло краткое совещание, после чего воротина заскрипела, приоткрывая щель, в которую мы едва протиснулись. — Пришли! Вы одни? — взволнованно спросила женщина, которую я едва узнал. Марта Прохоровна без макияжа постарела лет на двадцать. Пышные кудри были стянуты в гульку на затылке, а сверху воткнут черепаховый гребень. Очки с толстой чёрной оправой окончательно обезобразили её. Невзрачное сизое платье с платком на плечах довершали образ бабки со скамейки у подъезда. Вот там ей самое место. — Поздравляю, вас и не узнать, — похвалил я старательную ученицу. — Где поговорим? — Сюда, — позвала она нас в проход между горами коробок. В маленьком тупичке было оборудовано логово с лежаком, кипятильником в бидоне и чифирём в железной кружке. Прекрасно. — Не будем терять времени, сначала снимок. Валерий, где вам лучше расположиться? — Зн-десь, — прогундосил Борька, настолько скривившись, ради одного этого слова, что даже я бы его не признал. — Садитесь, — пригласил я Марту Прохоровну на мешок с крупой. — А фон? — кивнула она на страшные ящики сзади. — Не волнуйтесь, всё отретушируется. Борька сначала ковырялся с крышкой объектива, потом три раза перевёл кадр, укрутил диафрагму в ноль и без предупреждения нажал на затвор. — Ой, мне кажется, я моргнула! — спохватилась Марта Прохоровна. — Давайте ещё кадр. Борька взглянул на меня. — Валяй, — от щедрот души разрешил я ещё один снимок. Борька «щёлкнул» ещё один раз. И ещё один, чтобы наверняка. На этом его часть работы была выполнена, и он долго колупался, пока упихнул «Зенит» в жёсткий футляр. Я времени не терял, повторил на ухо Марте Прохоровне краткий пересказ ранее сказанного и протянул руку за заслуженным гонораром. — Когда будет готово? — задержала она в ладони пачку десятирублёвых. — Учитывая ваше плачевное положение, постараемся к полуночи привезти паспорт. Но если немного задержимся, не впадайте в панику. Работа тонкая, требует аккуратности и профессионализма. А вы сидите тише мыши, телефоном постарайтесь не пользоваться и не мелькать перед рабочими. Чем меньше свидетелей, тем вам же лучше. Ну, до встречи! Крепитесь, ещё немного и вы окажетесь на свободе. — Вы уж поторопитесь. У меня сердце не на месте, кажется, того и гляди, придут за мной прямо сюда. — Это нервы. Выпейте корвалолу, всё пройдёт. Оказавшись за воротами, мы с Борькой развили максимальную скорость. — Вас подвезти? — приостановился пыльный уаз-буханка, едва склад скрылся за первым поворотом. — Спасибо, отец, — поблагодарили мы. Через полчаса я триумфально пересчитывал купюры, сидя у Борьки на диване. Гастроном номер девять отныне закрыт для нас. Так печально, того и гляди слеза выкатится. Глава 9 Вечеринка удалась на славу, не хватило только пиццы и стриптиза. Вместо стриптиза была Розочка, а это ничем не хуже. Пиццы только жаль. Ей-ей, как только встану на ноги, организую фестиваль кулинаров, обязательно приглашу на него итальянцев и без рецепта настоящей пиццы не отпущу. Или внедрю к ним своего человека, с которым и открою потом первую сеть пиццерий, как только это станет доступно. В качестве культурной программы мы едва не подрались с Борькой, но это случилось ещё до пришествия гостей. А было так. Сидел я, обмахиваясь веером из червонцев и думал, что мелковато плаваю. Пора расширять горизонты, покорять новые вершины. А чтобы это делать, нужно что? Правильно — связи. Из всех знакомых, что попали в поле моего зрения за эти дни, есть только один человек с выходами на серьёзных людей — Крис. Потому что у Крис есть папа. — Боря, а вот та девушка, Крис, ну, страшненькая такая, как ей позвонить? Боря, ты оглох? Тишина, которая сгустилась в дверях, побудила меня оглянуться. У входа стоял Боренька и в глазах его клубилась тьма. Кулаки сами собой сжимались и разжимались. То есть чувак натурально был готов кинуться в драку. При этом вид он имел такой потешный, что хотелось ржать в голосину. — Ты чего? — кашлянув, чтобы стряхнуть рвущийся смех, спросил я. — Никогда. Не смей. Так про неё говорить! — Да что случилось-то? — Не смей обзывать Крис!