«Те» были и одеты получше, и держали себя вызывающе. На понтах. А наш Антоша и впрямь берёт. Отлично. Если человек сволочь, он сволочной во всём. Я докурил, тщательно погасил сигарету о край бетонной урны и пошёл встраиваться в колонну поближе к моему клиенту. В окружении коллег, тот был громогласен и сжимал в руках крепление транспаранта с надписью «Слава человеку труда». — Привет, — оттёр я стоявшего рядом с ним солидного лысого мужика. — Что это такое! — возмутился лысый. — Вы кто такой! Здесь идут преподаватели с нашей кафедры. — Кто надо, — сунул я ему в лицо красную корочку музейного сотрудника. — Я к товарищу Малиновскому. Не мешайте следствию. — Ко мне? В чём дело? — опомнился виновник спора. — Давайте выйдем из строя и побеседуем в сторонке, — предложил я. — Да вы кто такой? Покажите ваше удостоверение. — Хорошо, я могу и здесь. Я адвокат вашей бывшей супруги Хатаевой Розы Осиповны. Она подаёт в суд на вас. — Какой супруги? Ты был женат? — раздался женский голос сзади. — Не был я женат! — взорвался Антоха. — Эта аферистка меня преследует не первый год. — Забавно. Машину у нее украли вы, а аферистка, значит, она. — Я ничего не крал! Машину приобрёл на собственные сбережения. — Следствие установит, много ли сбережений у вас было на момент покупки машины. Советую прийти к соглашению в порядке досудебного урегулирования. Розе Осиповне от вас ничего не нужно кроме её машины. — Отойдите от меня, я милицию буду звать. — Верни машину по-хорошему. — Считаю до трёх и зову милицию. Раз. — Значит, будет по-плохому. Я превращу твою жизнь в ад. Я шагнул в сторону и затерялся в толпе за пару секунд. Ну что же, для очистки совести поговорю конечно с Борисом. Выслушаю нейтральную сторону. Но Малиновский уже заслужил кару небесную. Брать взятки со студентов, верх цинизма. Так что диверсию я ему устрою в любом случае. Так что от машины он и сам будет рад избавиться. И в органы капнуть мне не заржавеет. Вор должен сидеть в тюрьме. Взяточник должен сидеть на соседних нарах. Совсем скоро так и будет. Раньше мне для этого надо было хитро вывернуться, чтобы самому ничего не нарушить, а доказать в рамках закона, что очередная падаль виновна и заслуживает срока. Теперь я смогу наказывать их на своё усмотрение, а уж как там сработает закон — его дело. Встреча в этот день с Николаичем была почти случайна. Почти — потому что я хотел с ним как-нибудь встретиться и поговорить, но не планировал это прямо сегодня. Оно само получилось. Я покрутился вокруг института народного хозяйства, но вишнёвую «семёрку» не обнаружил. Задумался. Мог Антоша оставить машину дома? Мог. Особенно если после демонстрации любви к советской родине он в едином порыве с коллективом рванёт за город. Не очень хорошо. Нынешние люди совместно с машиной и гараж приобретали. А какой шикарный случай! Город после обеда опустеет, самое то для диверсии. Ладно, у него кроме машины и другие уязвимые места имеются. До неё я позже доберусь. А сегодня с другой стороны зайду. Жёнушка у него огонь. Ревнивая! Вот только пообедаю и найду ровную поверхность, где можно черкануть записку. Летнее кафе под открытым небом по случаю раннего тепла работало и пока даже не сильно забито народом. Вот когда с митингов пойдут, тут будет не протолкнуться. И вдруг под сень дерев вступает Степан Николаевич собственной персоной, весь расхристанный, даром, что в форме. В зюзю. Я прямо глазам не поверил — наш Николаич капли в рот не берёт, а тут такое. Пригляделся, он ли? Вдруг показалось. Да нет, ну его я узнаю в любом обличии и состоянии. — Здорово, — подошёл я. — А чего это ты в таком виде, товарищ младший лейтенант? — Я не на службе, — качнулся он. — Ну да, успокоил. Что ж ты порочишь честь мундира, Николаич? — Уйди, горе у меня. — Что за горе, может помочь чем? — А ты кто? — вдруг взглянул он на меня совершенно трезвым взглядом. — Ваш позавчерашний клиент. Не узнаёшь? Николаич прищурился, подумал минутку и выдал: — А-а, этот, без трусов. Снова к нам собираешься? Понравилось? — махнул он на бочку с пивом. — Я нет, а ты, похоже, туда и попадёшь. Давай-ка я тебе помогу до дому добраться. — Нет. Давай выпьем и поговорим как алкаш с алкашом. — Но потом домой. — Да. — Хорошо. Нам по маленькой налейте, — попросил я. — Милицию вызвать? — кивнула девушка на Николаича. — Не надо, это друг мой, сейчас я его уболтаю и сам доставлю домой. — Ну рассказывай, — поставил я кружку перед Николаичем, — что за беда приключилась? — Я ничтожество и подлец. — За что ж ты себя так? Молчит. — Давай ты мне как старому другу, всё как на духу. Как батюшке на исповеди. Покаешься, может полегчает. — Я работаю в вытрезвителе. А мой напарник обирает пьянчуг, карманы выворачивает, кошельки. А я знаю это и ничегошеньки не делаю, чтобы остановить его. — Ну так сделай. — Не могу. Он мне сказал… в общем не могу. Понимаешь? — Понимаю, — скрипнул я зубами. Не из-за Барсука ли Николаич на всю жизнь остался старшиной? Оно ведь как из лейтенантов старшинами становятся? Известно как — строгача влепили и в звании понизили. Но Степан Николаевич никогда не рассказывал об этом, да и в принципе никто не знал, что он в начале карьеры состоял в офицерском звании. — Что мне делать? Попрошу отставку завтра. — Отставку мы Барсуку твоему пропишем, погоди маленько, прищучим его по-крупному. А ты работай как работал. Сейчас домой придём, баиньки ляжем, а завтра головка будет бо-бо, но это даже на пользу, чтобы в будущем неповадно было напиваться, да ещё честь офицера ронять. Давай-ка мы тебя замаскируем немного да пойдём потихоньку. Мы направились за зелёную изгородь, чтобы переодеться. Я снял с Николаевича куртку и фуражку, кое-как впихнул его в свой плащ и повёл в сторону дома. Ещё три квартала пройти. Дотащу. Мы бы наверное не дошли, но у меня неожиданно появился добровольный помощник, который купился на милицейскую фуражку на моей голове. Мужик средних лет вовремя подхватил бренное тело Николаича, когда оно собиралось рухнуть, да так и дошёл с нами до дверей квартиры. — Спасибо за помощь, — поблагодарил я его, кое-как раздел Николаевича и оставил спать. Завтра так пропесочу, что мало не покажется. Дверь в квартиру я тихонько прикрыл за собой. Не думаю, что кто-то вломится. А завтра так пропесочу, что мало не покажется. Глава 7 Вечером Боря явился подшофе. И даже хорошо, разговорчивее будет. — А расскажи мне, дружище, что за страшная история приключилась с Розочкой? — задал я интересующий меня вопрос. — Почему ты спрашиваешь? — подозрительно уточнил он. — Подожди. Только не говори, что вы с ней… — Боря, святое дитя. Да ты слепой, что ли? Вроде не так-то и много было там народу, и не такой-то ты и пьяный был, чтобы этого не заметить. — Сволочь! — вскочил вдруг этот божий одуван и схватил меня за грудки. — Не трогай её! Не приближайся! Однако! А Розочка считает его всего лишь другом. Если парень во френдзоне, ему ничего и никогда не светит. — Успокойся, Ромео. У тебя всё равно нет шансов. Так что ей, одной оставаться? — Дурак! Она уже хлебнула от такого вот, как ты. Только-только заживать начало. — А вот сейчас было обидно. Ты меня с этим-то не равняй. — И чем же ты лучше?