Кристина с ненужными сейчас каплями неловко топталась рядом, а потом протянула стаканчик Ангелине. Игорь из-под руки мамы видел, как та механически взяла и выпила воду. Да, Ангелина выглядела иначе. Подкрашенные губы, глаза. Может, многовато косметики, но Игорь в этом не разбирался. Как знать, может, жена брата собиралась куда-то вечером, не ему ее судить. Но выглядела она такая в приемной морга неуместно. Инородно. Даже находиться с ней рядом не хотелось. Поблизости раздалось покашливание. — Игорь Валерьевич Ремесов? — вежливо спросил подошедший сотрудник. Что же, он и правда здесь по делу, хоть и формальному. С большим трудом Игорь разжал руки и поднялся на ноги. Обернулся к подошедшему и сухо произнес: — Ведите. Своих покрасневших глаз и слез он не стеснялся. Здесь видели и не такое. А вот идти к брату было страшно. Он даже прикрыл глаза, когда сотрудник морга — как повезло, что сегодня не дежурит никто из знакомых! — отдернул простыню. В первое мгновение на Игоря накатило облегчение — это был кто угодно, только не его брат! Совсем не похож! А потом он стал узнавать искаженные смертью черты. Вот когда он проклял свою внимательность к деталям, которую так ценил в своей работе. Теперь он будет помнить брата таким. С одутловатым бледным лицом, заострившимся и оттого тонким носом, приоткрытыми синими губами, с лопнувшими сосудами прикрытых глаз и темными следами на шее. Удушение. Неужели все-таки он? Тот, кто уже убил полицейского. Тот, от кого удалось вырваться Кристине. Повторная волна облегчения — и как Кристина смогла избежать такой смерти, надо же, как ему с ней повезло! — смешалась с невыносимой горечью. Брат был никак не слабее Кристины и отличался здоровой паранойей, свойственной многим полицейским. Как он подпустил психопата так близко? Психопата! Перед глазами всплыло бешеное лицо психа из больницы, который набросился на него с утробным воем: «Ме-ент!» Он даже потянулся к телефону, чтобы прямо сейчас позвонить Халиман и убедиться, что тот на месте, но рука безвольно упала. Вечер, а психолог в клинике работает все-таки не круглосуточно. Да и не дело это… сейчас. Он присел рядом с братом на стул и коснулся его холодной руки. — Я найду его, Вадик, — тихо произнес он. — Обязательно найду, ты же знаешь. За маму и Гелю не беспокойся, присмотрю. Когда он говорил вот так, словно брат еще жив и мог его слышать, становилось легче. Но пора было возвращаться к остальным. Он надеялся, что Кристина присмотрит там за его родными, но бросать все на пережившую только сегодня же покушение девушку тоже представлялось неправильным. Он оказался прав. В коридоре ничего не изменилось. Ангелина все так же сидела прямо, как палка, мама же крепко сжимала пластиковый стаканчик, который тонко потрескивал от такого сжатия. Кристина по-прежнему стояла рядом с ними, переводя взгляд с одной на другую и не зная, что делать. Игорь хотел предложить всем поехать к маме, чтобы никто не оставался наедине с горем. К тому же ему надо было взять отгул, чтобы заняться похоронами… Как не вовремя! Ему никак нельзя сейчас останавливаться! Но переложить все тяготы на плечи женщин было бы неправильно. Он уже открыл рот, чтобы предложить взять такси, как вдруг отмерла Ангелина. — Я иду домой. Мне надо собрать костюмы Вадика, — невпопад произнесла она. — Они ему уже не нужны, да? Освобожу шкаф. Он ведь не придет домой. Больше никогда не придет. Она как-то странно вздохнула, выдав эту тираду и, прежде чем Игорь успел возмутиться, что она думает сейчас о каких-то костюмах, вдруг уронила голову на грудь, словно поникшая марионетка, и разрыдалась. Теперь Игорь понял, почему никогда не видел ее плачущей. Плакала Ангелина ужасно, с повизгиваниями и соплями. Ее тушь, наверняка дорогая и водостойкая, почему-то все равно потекла, а с ней размазался и остальной макияж. — Больше…. никогда, — всхлипнула она снова, набирая воздуха для очередной волны плача, и Игорь попытался утешить ее как мог. — Ангелина, мы найдем эту тварь, найдем того, кто его убил, — произнес он и зачем-то добавил: — Я позабочусь о вас с мамой, ты не будешь ни в чем нуждаться, как и при Вадике. Он знал, что Кристина не будет против, чтобы часть его зарплаты уходила на вдов брата и отца. Это было в ее характере. Чего он не ожидал, так это того, что Ангелина яростно выпалит в ответ: — Ты думаешь, мне нужны только деньги? Тряпки эти? Да это Вадик хотел, чтобы я так выглядела! Ему нравилось думать, что я настоящая модель! Он даже… даже рождение детей откладывал, чтобы я не испортила фигуру. Да я… Она снова залилась слезами. — Я онлайн-репетитором работаю, — сквозь слезы наконец произнесла она. — И зарабатываю не меньше Вадика, просто откладывала на операцию, чтобы после… снова привести фигуру в порядок. А теперь… Лучше бы это ты умер! Игорь даже не услышал последней фразы, не отрывая взгляда от искаженного плачем лица снохи. Неужели он совсем не знал ее? А Вадик? Вадик знал свою жену? Рядом зашипела Кристина, видимо, с трудом сдерживаясь, чтобы не ответить на выпад Ангелины, а вот мама не смолчала. — Геля, не надо, — тихо, но уверенно произнесла она и обняла дернувшуюся было невестку. — Я уже потеряла одного сына и не хочу потерять второго. Сынок… начнешь искать убийцу, будь осторожен. Я не отговариваю, родной, я тебя знаю, но заклинаю: будь осторожен. И она кивком указала ему на дверь, сама, как курица крыльями, обнимая слишком высокую для нее Ангелину и прижимая к плечу. — Езжайте, — шепнула она. — Я присмотрю за Гелей. Игорь растерянно кивнул, непривычно чувствуя себя обузой. Он решил, что прямо с утра поедет в клинику к Халиман, а заодно уточнит у нее, к какому психологу можно отправить вдову брата. Похоже, иначе ей не выкарабкаться. Домой они ехали молча, и только в квартире, снова накормив встревоженного пса и поставив чайник, Кристина прервала молчание. — Не слушай Ангелину, — произнесла она, похоже, больше уговаривая себя, чем Игоря. — Она так не думает. Просто в ней говорит горе. Она не желает тебе смерти. Игорь вздохнул. Хотелось заорать и ударить по столу кулаком так, чтобы чашки зазвенели, но Кристина была ни в чем не виновата, и срываться на ней не стоило. — Ты думаешь, я переживаю из-за этого? — тихо произнес он, усилием воли пытаясь не дать себе повысить голос. — Я жил рядом с ними, мы каждую неделю встречались на ужинах, и я не знал по-настоящему ни маму, ни Гелю! Я в них обеих ошибся! А я ведь строю свои догадки, в том числе и основываясь на том, что разбираюсь в людях! В конце он все-таки сорвался на крик. А еще не удержался и ударил по столу. Но не сильно. Кристина подошла со спины и обвила его шею руками, чмокнула в макушку. — Ты очень проницательный, — уверила она его. — Просто женщины — такие вот непостижимые существа, внутри коробочки всегда больше, чем снаружи. Игорь не отрываясь смотрел на сахарницу, но не видел ее. — Вот именно, — совсем тихо произнес он. — Вот оно. То, что я упустил. — Что? — Кристина нехотя вернулась к столу и разлила чай. Игорь не мог оторвать от нее взгляда. Невысокая и хрупкая с виду, она вела физкультуру и ОБЖ, бегая и прыгая не хуже многих спортсменов, и сумела вырваться из рук убийцы. Женщина. — Женщина, — повторил он вслух. — Как ты думаешь, убийца может быть женщиной? И добавил быстро: — Тот, кто на тебя напал, он мог быть женщиной? Кристина наморщила лоб. Она оперлась крестцом на кухонный стол и задумчиво мешала ложечкой чай. Молчала. Игорь не беспокоил ее, давая собраться с мыслями. — Вряд ли… — наконец нехотя произнесла она. — Вообще он был в шапке. Ни грамма косметики, скуластое лицо. Я не разглядела хорошо, прости. Испугалась. — Но ты не уверена? — Игорь затаил дыхание. Кристина покачала головой. — Не уверена, — подтвердила она. — Этого более чем достаточно. — Игорь поднялся, взял кружку и залпом выпил чай. — Так, родная, оставайся тут, смотри за Арамисом, если что, звони. Глава 35 Они снова собирались отдохнуть. На этот раз точно, так и сказали психологу, но та только отмахнулась, будто это ерунда, решить побыть самими собой. — Ты забываешь про осторожность, — укоризненно произнесла психолог, будто не слышала всего, что они говорили. — Когда нашли тело первого полицейского, Саша был еще жив. Я думала, ты заканчиваешь только за теми, кто сам уже не может. — Это ты так думаешь, — возразили они. — Нельзя требовать от нас соответствия твоим ожиданиям. Ты ведь тоже не соответствуешь нашим. Они просто не знали, как объяснить, что так было в самом начале. Им стало легче, когда удалось исполнить мечту умершего раньше времени Бориса. Тогда они еще воображали, будто дело именно в том, что не хватило времени или сил. Позже пришло понимание, что многим несчастным не хватает другого. Того, что в избытке у них. Того, что было у Бориса. Внутреннего стержня. И тогда они начали готовиться заранее. Что толку ждать, если слабый Коля Рассохин или Сашка Фролов никогда по-настоящему не решатся на то, что наконец сделает их цельными? Им просто нужно помочь. Да и сама психолог намекала на это. Разве нет? Они так и спросили. Психолог недовольно зашипела, словно ей наступили на ногу. — Тебе надо лечиться, следователи кружат вокруг больницы, словно им тут медом намазано, — продолжила психолог, а они всерьез задумались, слышит ли она еще кого-нибудь, кроме себя? Может, так было всегда, просто они не замечали. И они зря тратили силы, изливая душу или хотя бы произнося слова, которые нельзя было держать внутри, чтобы не начать их выкрикивать. А она не слушала и говорила свое: — Один записал ко мне сегодня родственницу, у которой погиб муж. А я ведь не тот психолог, что работает со всеми подряд! — Согласилась? — им было неинтересно, но из вежливости требовалось спросить. — Разумеется, — буркнула психолог. — Мне уже и так настоятельно рекомендовали объяснить, почему отданные им рисунки по манере не похожи на те, что были нарисованы раньше. Теперь я особенно любезна с ними со всеми. Особенно с этим Ремесовым. Но родственницу его приму прямо тут. Посмотрит вокруг и передумает ходить. Фамилия ничего им не сказала. Наверное, они ее слышали, но когда — разве разберешь? Да и до проблем психолога им не было дела. — Ты все-таки подменила рисунки? — только вяло удивились они. — Зачем? — Запаниковала. — Психолог встала и прошлась по кабинету. — Мне казалось, что они поймут, что последние нарисованы тобой. — Если бы не запаниковала, было бы проще. — Они пожали плечами. — Психопаты — прекрасный материал, пластичный и в то же время хрупкий. Нереально доказать, что почерк не изменился сам. И вообще, вот вам результаты вскрытия, вот вам свидетельство о смерти, и до свидания. — Вот и говори с ними в следующий раз. — Смуглое лицо психолога порозовело, но они знали, что это не смущение, а злость. — И вернемся к Александру. Он пытался напасть на этого следователя, Ремесова. Думаешь, он не увидит дел с задушенными полицейскими и не вспомнит об этом? — Это же полицейские из разных районов. — Они отмахнулись. — И больше таких убийств не будет. К тому же Александр мертв. — Мертв, — согласилась психолог. — Твоя работа?