– Что ж… – вздохнула она. – Рада, что рядом с ним кто-то был. Лисса кивнула, жалея, что оказалась не в силах сделать больше. – Здесь все накинулись на меня с криками, – с растерянным видом пояснила мать Кая. – Они хотят его выпотрошить! Так орали на меня! Собрались разрезать моего сына! Не дожидаясь, пока тело остынет! Задумали пустить его на органы!.. Ашкан поморщился. Трансплантологам все время не хватает донорского материала, поэтому они бывают очень настойчивы. А если у Кая органы здоровые, они могут спасти людям жизнь. Тут Лисса будто очнулась. Она подалась вперед и поинтересовалась: – А вы что ответили? Глава 7 Коттедж почти не отличался от того, который они только что покинули. Лишь меблировка здесь была современная, довольно безликая – если не считать дровяной печи и крупных черно-белых фотографий детей на стенах. – Привет, Айли, – весело поздоровался Кормак. – Полуночничаешь? Тринадцатилетняя девочка лежала на кровати. Лицо посиневшее, дышит с трудом. Но она все же попыталась улыбнуться Кормаку и по-детски состроить глазки Джейку – известному любимчику женского пола. – Да, что-то ты сегодня не в ударе, – произнес Кормак. «Не в ударе» – это еще мягко сказано. У ребенка тяжелая кардиомиопатия. Бедной девочке ничто не помогало. Электрокардиостимулятор – очередное средство, не оправдавшее возложенных на него ожиданий. – Я уж думала в больницу ее везти, – проговорила мать. В больнице Инвернесса они теперь чувствовали себя почти как дома. – Сначала мы ее послушаем, – ответил Кормак, вынимая стетоскоп. – Значит, бета-блокаторы тебя не берут. Да, Айли? Пытаясь облегчить ему работу, Айли слабо покачала головой. Как же она привыкла к постоянным вторжениям медиков, к бесконечным вопросам – и как же она от них устала! Вид у девочки был такой измученный, что у Кормака у самого заболело сердце. Он служил в армии фельдшером, но подал в отставку, чтобы больше не иметь дело с нескончаемыми ранами. Однако во многих отношениях его нынешняя работа даже еще тяжелее. Джейк измерил Айли давление и нахмурился. – Ну? – не выдержала миссис Коудри. – Поговорю с Джоан, – сказал Джейк. – Сюда… – он записал номер на листке бумаги, хотя Элспет Коудри уже выучила его наизусть, – звоните, когда нам дадут зеленый свет. Но сначала узнаем, что есть в арсенале у Джоан. Кормак погладил Айли по руке: – Знаю, что ты задумала: не спать всю ночь, чтобы посмотреть по телевизору на мистера Дрейка. Девочка закатила глаза. – Никакой Дрейк не мистер, а простой рэпер, – прохрипела она. – И вовсе он мне не нравится. – Это хорошо, – ответил Кормак. – Дрейк для тебя староват. Айли попыталась улыбнуться. – Но ты все-таки постарайся уснуть. От сна тебе будет больше всего пользы, – прибавил Кормак. Тут он покривил душой: больше всего пользы Айли будет от пересадки сердца. Теперь очевидно: для нее это единственное спасение. Но проще сказать, чем сделать. – Только представьте, каково это, – произнесла миссис Коудри, пока Айли пыталась устроиться поудобнее. – Ждать, когда умрет чужой ребенок. А еще страшнее – надеяться: только бы это случилось поскорее! – Не знаю! – срывающимся голосом выкрикнула мать Кая. – Они все на меня так орали! Я просто хотела увидеть своего мальчика! Кай ведь мой сын! А они собрались его потрошить! Лисса взяла руки женщины в свои. – Вы ответили «нет»? – мягко спросила она. – Понятия не имею, что я говорила! – Миссис Митчелл подняла взгляд на медсестру. – Да, наверное, отказалась. Тихо и мягко, будто успокаивая ребенка, Лисса произнесла: – Знаете, как лучше всего почтить память Кая? Ваш сын еще может принести в мир много добра. – Но они хотят его разрезать! Моего мальчика! Моего красивого мальчика! – Ваш сын подарит жизнь другим людям, – проговорила Лисса. – Что может быть прекраснее? Женщина осторожно дотронулась до крестика на шее. – Кай спасет кого-то от смерти, – продолжала убеждать ее Лисса. – Но это же мой ребенок… – Он станет героем. Самым славным из всех героев. Навеки. Слезы из глаз миссис Митчелл лились не переставая. Она отступила на шаг. И спросила: – Еще не поздно? Можно согласиться? Лисса кивнула, хотя сама не знала наверняка. Не исключено, что и поздно. – Пожалуйста, идемте со мной, – попросила она. – Скорее. И они вместе понеслись по длинным коридорам. Бежали так, будто спасались от погони. Лисса боялась, что они опоздали, что Кая уже отключили от аппаратов и, записав этот трагический случай в разряд неудач, занялись другими делами. Перепуганные, едва переводя дух, они влетели в отделение повышенной готовности. В первый раз в жизни Лисса подумала: «Слава богу, что бюджет так сильно сократили!» У дежурного персонала был перерыв, а команду, которая выдернет трубки и приведет тело в надлежащий вид, еще не вызвали. Вот он, Кай – по-прежнему лежит, подсоединенный к аппаратуре. Обе женщины застыли. Мать Кая издала дикий, утробный стон. Казалось, она теряла сына снова. – Вы сможете, – сказала Лисса. – Справитесь. Она вызвала по биперу медсестру. Из коридора донеслись ее быстрые шаги. В палате появилась женщина в белом халате – нервная, задерганная. Но вдруг в ее взгляде отразилось нечто, похожее на надежду. – Ну что, миссис Митчелл, все-таки решились? Мать Кая молча кивнула. В последний раз села у кровати сына и провела рукой по гладкой, еще теплой коже. – Это она меня уговорила. – Неправда! – возразила Лисса. При взгляде на Кая складывалось полное впечатление, будто мальчик спит, просто спит. Неудивительно, что сама мысль о том, чтобы разрезать его и разобрать на органы, внушала ужас. – Давайте бумагу. Я подпишу, – велела миссис Митчелл. – Только скорее, а то передумаю. Медсестра принесла документы. – Вы должны понимать, что… – Да-да, пути назад не будет. Знаю. Говорят вам – скорее! – Я не об этом, – возразила медсестра. – Хочу, чтобы вы понимали: в вашей ситуации это самый храбрый, самый замечательный поступок, какой только можно совершить. Миссис Митчелл уставилась на нее с открытым ртом. – Вас послушать, так я радоваться должна! – выпалила она. Глава 8 Ким Анг еще не ложилась: ждала Лиссу. Помогла подруге раздеться, вынуть контактные линзы, надеть очки с толстыми стеклами в черной оправе и натянуть удобные спортивные штаны. Лисса не могла отрицать, что рада видеть соседку. Общежитие для медсестер – это, конечно, далеко не дворец, а всего лишь обшарпанное блочное здание шестидесятых годов постройки, расположенное неподалеку от больницы. Но жить здесь намного дешевле, чем снимать квартиру в Лондоне или каждый день ездить на поезде из родительского дома в Хартфордшире. Разумеется, в общежитии всегда шумно, стены в душевых совсем облезли, а на кухнях жуткая грязища, зато, если выдался плохой день, всегда есть кому пожаловаться на жизнь. А сегодня день выдался не просто плохой, а ужасный.