— Что это значит? — удивилась Мариша. — Видела ты его или нет? — Нет, не видела я Сеньки и разговаривать с ним не разговаривала, но дома он был, — наконец определилась Лика. — Стены от его музыки дрожали. Я уж ему колотила, колотила, чтобы он потише сделал. — А когда это было? — Да после работы заехал, часов в восемь вечера, — сказала Лика. — А потом через часик затихло у него. Наверное, уехал куда-нибудь. Он часто развлекаться ездил. Да и понятно, чего ему дома одному сидеть. Скучно. — И ночью не появлялся? — Наверное, ночевал, — пожала плечами Лика. — Но я за ним не подсматриваю. Тихо было, музыку он не включал и воду не лил. Поэтому я точно не знаю. Слушай, а ты что меня про Сеньку выспрашиваешь все? Ночевал он или нет? Ревнуешь, что ли? После всего, что я тебе про него рассказала? Мариша молчала. Ей что-то не хотелось рассказывать Лике, которая, похоже, основательно зациклилась на Маришиной ревности к Сене, о трупе Галки, найденном в квартире Сени. Еще заподозрит, что это Мариша прикончила соперницу. Вовек потом не докажешь, что и в мыслях такого не держала. — Так ты плюнь на него, и все! — сказала тем временем Лика, по-своему истолковав молчание Мариши. — Найдешь ты себе парня получше. А Сенька только о себе думать способен. Вот бабку старую нам с матерью совсем сбагрил. А между прочим, она и его бабушка тоже. Так ведь никогда старухе даже печенья сдобного не купит. Или вафли там. Она их страсть как любит. Но у мамы деньги на сласти редко остаются. Только с зарплаты покупает. Да еще и папаше с дядей Петей хоть иногда нужно посылочку сообразить. Но это она правильно делает. Папаша у нас хороший, когда не пьет. А как выпьет, сразу дураком делается. На приключения его тянет. Если мама не углядит, обязательно из дома удерет и начудит где-нибудь. Через водку неприятности с ним завсегда и случаются. И Лика вздохнула совсем по-взрослому. А Мариша начала думать, что этот Сенечка явно довольно гнусный тип, если позволяет своим ближайшим родственникам, да еще живущим от него буквально через стенку, страдать от нищеты, когда сам зарабатывает вполне достаточно, чтобы хоть немного помочь им. Похоже, Мариша Лике приглянулась, потому что она продолжала рассказывать про своего двоюродного брата всякие неприглядные вещи, явно надеясь образумить Маришу и заставить ее выкинуть из своего сердца Сеню. Выяснилось, что когда зимой бабка в гололед свалилась на улице и сломала руку, то Сенечка наотрез отказался везти старушку на своей очередной дорогущей машине к врачу. — Сказал, что она ему салон испачкать может! А у меня даже денег на маршрутку не было. А трамвай до травмы не идет. Пришлось бы мне бабку со сломанной рукой пешком от трамвая тащить. Хорошо, я счастья решила попытать и водитель в маршрутке понимающий попался. Согласился нас с бабушкой за спасибо отвезти. И обратно тоже нас подбросил. Специально сказал, когда мимо проезжать будет, за нами зайдет. И зашел! Подобных ситуаций, когда подлость Сенечки проявлялась во всей красе, было много. Если бы Марише требовалось избавиться от влюбленности в Сенечку, то, наслушавшись Ликиных рассказов, она бы точно избавилась от такого знакомства. Но пока ей, напротив, было как раз необходимо выяснить, где же может быть Сенечка, если его нет на работе, нет дома и нет у родственников. Да и милицию следовало вызвать. Это Мариша твердо знала и поэтому сидела как на иголках. — Надо же, — вздохнула она, когда Лика закончила. — Какой негодяй этот Сеня! А казался таким милым. — Это он умеет! — фыркнула Лика. — Только и горазд, что пыль в глаза чужим людям пускать! — Ты не знаешь, где бы мне его найти? — спросила у нее Мариша. Лика молча на нее вытаращилась. — Нет, ты не подумай, что я его все еще люблю, — заторопилась Мариша, видя, что Лику явно начинает распирать от злости. — Просто он занял у меня довольно крупную сумму денег. То есть я думала, что для него это мелочь и он мне скоро все отдаст. Но теперь понимаю, что Сеня вовсе не так богат, как я думала. И две тысячи долларов для него тоже огромная сумма. — Ты ему дала две тысячи? — ахнула Лика. — Расписку хоть взяла с него? — Нет, — сделала смущенное лицо Мариша. — Ой ты и ду-у-ра! — расстроенно протянула Лика. — Как же тебя угораздило так вляпаться? — Понимаешь, так все стихийно получилось, — замямлила Мариша, пытаясь придумать ситуацию, в которой она могла бы дать малознакомому мужику деньги в долг. Пока в голову ничего не приходило. Мариша вообще мужчинам деньги в долг давать избегала, справедливо полагая, что они их потратят либо на выпивку, либо на другие развлечения. А оплачивать их досуг Марише совсем не хотелось. Если у мужчины нет денег, чтобы развлечься, а ему приспичило, то пусть он их сначала заработает. А даже если бы деньги и на дело пошли, то все равно мужчине заработать легче, чем слабой женщине. Так она рассуждала. Поэтому с предлогом, под которым она якобы дала Сене в долг, вышла заминка. В голову ничего не приходило. Обычно буйная Маришина фантазия сейчас решительно объявила забастовку. — Ты чего мнешься? Стесняешься рассказать? — спросила у нее Лика. — Не бойся, я с нашими соседями всякого навидалась. Видела, внизу у нас квартира на первом этаже пустует? Так там дядя Витя жил. Пил очень. Да не как мой отец по пятницам да по выходным, а почти все время. И жена у него такая же была. А детей между тем у них была целая куча. Даже не понятно, когда успевали. Вроде бы все время пьяные шатались. Так вот, дядя Витя с тетей Тамарой все время дрались. Шум стоял — ужас! Дети к нам прибегали. Наш батя и дядя Петя еще тогда с нами были, так что у нас всегда было, чем ребятишек накормить. Они-то голодные целыми днями бегали. Как не померли, просто удивительно. А однажды дядя Витя какой-то водки дешевой купил да и отравился. И сам, и тетю Тамару отравил. И старшего своего сына — Костьку. Младших в детский дом отправили. И, честное слово, думаю, что им там все же не хуже будет, чем с такими родителями. Мариша ее не прерывала, потому что, пока Лика болтала, у нее в голове наконец оформилась идея. — Понимаешь, как с деньгами-то вышло, — забубнила она, — мы как-то на машине с Сеней ехали и он случайно на тетку какую-то наехал. Ничего страшного, машина даже не помялась. Но дело в том, что тетка переходила дорогу правильно по «зебре» да на зеленый свет. И извалялась в грязи сильно. И с ногой у нее там что-то случилось, когда падала. Вот и потребовала в качестве компенсации две тысячи. Сеня их у меня и попросил. — А что же сам не дал? — хмыкнула Лика. — Сказал, что как раз сейчас все в покупку новой партии машин в Германии вложил, — сказала Мариша. — И наличности у него и трехсот долларов не наберется. — Вот враль! — засмеялась Лика. — А ты тоже, молодец, что попалась на этот крючок. Сам наехал, пусть сам бы и отдувался. Ведь были у него деньги. Знаешь что, думаю, он тебе их сразу отдавать не собирался. И не отдаст! — Ну уж нет! — возмутилась Мариша. — У меня брат в милиции работает. И друзей у него полно. Мне лишь бы этого Сеню найти, а там уж мой брат с ним сам разберется. Деньги-то не мои были. А брата. Он на машину лет десять уже копит. Я просто знала, где он их дома держит. Вот и взяла без спросу. Дело-то срочное было. Да я думала, что Сеня мне долг быстро вернет. А он все тянул и тянул. А потом и вовсе пропал. — Ой, жалко мне тебя! — протянула Лика. — Прибьет тебя брат. Такие большие деньги! Человек их столько лет копил! — Помоги, а? — умоляюще протянула Мариша. — Подскажи, где мне найти твоего брата. Может быть, на даче он? — Умора! Ну ты даешь! — захохотала Лика. — Какая у нас дача? Да нам и не нужна никакая дача. Мы же, считай, за городом живем. Тут и речка, тут и лес. — Ну, подскажи хоть что-нибудь, — захныкала Мариша. — Да я и не знаю! — воскликнула Лика. — Может быть, тебе у Петьки насчет Сени спросить? Он с ним в последнее время часто виделся. Да и вообще, это Сенин единственный друг. — А кто этот Петя? — Ну я же тебе говорила, что Сеня у Петиного отца работает. Петя Завалов — это Сенин школьный приятель. — А ты адрес этого Пети знаешь? — Только зрительно, — ответила Лика. — Пойдем, на улицу выйдем. Я тебе объясню, как туда добраться. Но, встав с места, Лика внезапно замерла на месте, чутко втягивая носом воздух. — А где бабушка? — настороженно посмотрев на Маришу, спросила она. — Что-то давно ее не слышно. Затихла, не к добру это! И Лика кинулась в кухню. — Бабушка! — донесся оттуда через несколько секунд ее голос. — Ты что же наделала! Ты зачем молоко испортила? Оно же у тебя все убежало. А что не убежало, то пригорело. На чем я теперь кашу Вадику на обед варить буду? Он из школы вернется, а в доме шаром покати. И молоко ты сожгла. Зачем ты его кипятить вздумала? В каше бы все равно сварилось! Ой, бабушка, бабушка! Горе мне с тобой! Пока Лика наводила порядок на кухне, Мариша поспешно порылась в своей сумке. Оглядевшись по сторонам, она заметила сумку Лики с учебниками. Немного подумав, Мариша сунула в учебник геометрии три пятисотрублевые бумажки. Больше денег у нее с собой не было. Но Лика уже вернулась. — Пойдемте, — мрачно сказала она, снова перейдя на «вы». — Я вам дорогу до Петиного дома покажу да объясню, как туда лучше пройти. И сама в магазин схожу. Хорошо, мне мама денег немного оставила. Куплю свежего молока. И бабушку немного выгуляю. Ей тоже на свежем воздухе хоть изредка бывать нужно. Девочка и в самом деле подробно растолковала Марише, как лучше добраться до дома Пети. И, наотрез отказавшись взять у Мариши последние ее двести рублей, поспешно попрощалась с ней и потащила свою бабушку в магазин. Оставшись одна, Мариша села в свою машину и доехала до ближайшего телефона-автомата. Но оказалось, что работает он исключительно по карточкам. В пределах же видимости никаких телефонных карточек не продавалось. — Вот балда! — хлопнула себя по лбу Мариша. — Милиция же бесплатно! И точно. Не прошло и минуты, как ей ответил женский голос. Продиктовав адрес и сообщив, что там находится тело убитой девушки, Мариша повесила трубку. Паспорт Гали оставался там же, в квартире Сени. Мариша сунула его обратно в сумку. Так что трудностей у ментов с определением личности убитой не должно было возникнуть. А ориентировки на ее поиск уже должны были пройти по всему городу. К тому же Мариша потрудилась попросить диспетчера передать информацию об убийстве Галины не просто кому-либо, а лично оперуполномоченному Васятину, так как новое убийство явно связано с тем делом, которое он начал расследовать вчера вечером. Фамилию Васятина Мариша услышала от Юльки еще накануне. Между тем мысли Мариши описали круг и плавно вернулись в квартиру Гали, откуда началось их с Юлькой расследование и где все еще стояли вещи Володи. И Мариша вторично за последние пятнадцать минут хлопнула себя по лбу. — Ой! — воскликнула она. — Как же я могла забыть! Надо же еще встретить эту Веру — жену Володи. Она поспешно порыскала по карманам. Увы, телефон Веры куда-то запропастился. Пришлось звонить Юльке. — Ты уже освободилась? — первым делом спросила у нее Мариша. — Да, но чувствую, что ненадолго, — мрачно ответила подруга. — Этот Васятин сделал свое черное дело. Настроил против меня следователя. Да еще флакон этот с ядом у меня в сумке нашелся. Что тоже мне баллов, сама понимаешь, не добавило. — Какой флакон? — удивилась Мариша. — Из-под духов, — ответила Юлька. — То есть я думала, что он из-под духов, а оказывается, в нем был яд, которым отравили Володю. — О-о-ой! — протянула Мариша. — Рассказывай! И Юлька послушно ей пересказала свой разговор со следователем. — А откуда они так быстро узнали, чьи на флаконе отпечатки пальцев? — спросила у подруги Мариша. — У тебя вчера брали отпечатки пальцев? — Нет, — неохотно произнесла Юлька, чувствуя, что сейчас разразится гроза. — Просто я около месяца назад добровольно внесла свои отпечатки пальцев в базу данных. — Что? — прохрипела Мариша. — Не верю своим ушам! Что ты сделала? Нет, не повторяй! Я все слышала! Лучше скажи мне, ты что, идиотка? — Нет, то есть… теперь уже не знаю, — расстроилась Юлька, реакция Мариши была именно такой, как она и ожидала. — Тогда мне казалось, что это очень патриотично и поможет в борьбе с преступностью. А… а теперь я не знаю. — Да не реви ты! Сделанного уже назад не воротишь! Все равно, если бы менты захотели, они твои пальчики раздобыли бы, можешь мне поверить. И где ты сейчас? — спросила у подруги Мариша. — Дома, — ответила Юля. — Мариша, а что будет с Никой, если меня посадят? Обещай мне, что возьмешь ее себе! Тут наступил черед Мариши всерьез заволноваться. То обстоятельство, что Юлькина такса может достаться ей на попечение, можно сказать, ее расстроил. И не потому, что Мариша не любила животных. Любила. Но Ника отличалась просто феноменальной прожорливостью и скверным характером. С Маришей они поддерживали нейтралитет, но теплых чувств друг к другу не испытывали. Поэтому мысль о том, что Ника может поселиться у нее дома, жевать ее одежду, портить модельную обувь и новенькую мебель, восторга в душе Мариши как-то не вызвала. К тому же она совершенно точно знала, что ее мама, которая безропотно соглашалась брать к себе на попечение всех питомцев, которых притаскивала в дом Мариша, от Ники откажется самым решительным образом. Когда-то давно Ника жила у нее и умудрилась за короткое время перессорить между собой всех членов звериной стаи, так что дом Маришиной мамы превратился в форменный бедлам. — Пообещай, что если со мной что-то случится, то ты не бросишь Нику одну умирать от голода, — повторила Юлька, не слыша положительного ответа, уже чуть настойчивей. — Ну да, — пробормотала Мариша. — Разумеется, не брошу. — И, чтобы сменить неприятную тему, быстро спросила: — А что ты сама-то сейчас делаешь? — Что? Купила хлеба и сушу вторую партию сухарей. Первую-то Ника всю слопала. — Нашла, на что время убивать! — возмутилась Мариша. — Вечно тебе дурь в голову лезет. Немедленно ищи телефон Веры! — Зачем? Она уже сама звонила, — ответила Юля, высморкавшись. — Ее самолет через час пойдет на посадку в Питере. — Так что же ты меня не предупредила? — завопила Мариша. — Мы же можем не успеть ее встретить! — Вот только сейчас собиралась выключить духовку и пойти тебе звонить, — кисло ответила Юлька. — Только я не понимаю, каким образом поможет нам жена Володи, если она была в Москве, а отравили Володю тут, в Питере? Или ты думаешь, что убийца поехал за ним из Москвы в Питер? — Не знаю, — искренне ответила Мариша. — Но одно могу тебе сказать: дело обстоит хуже, чем мы предполагали.